Еще недавно съемочной группе, занятой производством документального кино, не составляло особого труда отправиться в дальнюю экспедицию или командировку. Теперь же это зачастую превращается  в серьезную проблему. Изменилось отношение к документальному кино : оно в общем-то никому не нужно. Авторский взгляд, нестандартность мышления, которые есть у многих авторов, не интересуют чиновников от культуры. Как всегда, творчество опасно своей уникальностью и глубиной, открытием новых форм и смыслов. Отсюда такие титанические усилия нынешнего министерства культуры по «отформатированию» документального кино, превращение его в вариант телепродукции, где канон просветительства и информационности должен всех пригладить и уравнять. Иными словами, «газета» победила «высокую поэзию».

Документалистом  работать не просто: сметы на фильмы не выросли, а тем не менее, поднялись как минимум раз в пять. Поэтому поездка на Дальний Восток или Сибирь превратилась в настоящее испытание. Ведь нужно не только куда-то добираться, чтобы безвылазно засесть в точке назначения, но и путешествовать по прилежащей местности, а потом еще монтировать фильм, озвучивать его.

Я оказался в похожей ситуации. Мне нужно было отправиться в Улан-Удэ. Это мероприятие приходилось очень тщательно планировать, постоянно размышляя над тем, как перемещаться,  где жить. В итоге я вышел на местных казаков, которые обещали помочь, повозить съемочную группу по всем старообрядческим местам. Поразмыслив, я пришел к выводу, что сдюжим.

Казаки встречали нас в аэропорту. Атаман поприветствовал нашу съемочную группу. Рядом с казаками все время находился человек с очень воодушевленным лицом, который, казалось,  ловил каждое наше слово, его глаза просто светились. Я никак не мог понять – уж не знакомы ли мы?

Атаман представил его нам. Этого человека звали Василий, и он согласился возить всю съемочную группу в течении недели, назначив за свои услуги весьма и весьма условную цену.

Практически бесплатно – в Москве за такие деньги, пользуясь такси, вряд ли можно добраться даже до площади трех вокзалов.

Василий сам вызвался на это дело. С самых первых минут знакомства он постоянно проявлял к нам какое-то особенное дружественное отношение. А я не мог понять, откуда такой интерес к нашей съемочной группе, тем более в нынешнее время, когда никому ни до кого нет дела, все постоянно заняты.

И в первый день нашей работы, пока мы ехали на место съемок, он сказал нам: «Ребята, я вас ждал двадцать лет!» Я тут же спросил его, как это может быть?

Выяснилось, что двадцать лет назад в Улан-Удэ приезжала группа Свердловской киностудии, снимали документальный фильм о природе этих мест. Василий целый месяц развозил их, целый месяц жил со съемочной группой, общался. Как он признался, это было самое счастливое время в его жизни.

За тот месяц он успел стать подлинным членом группы, многое узнал, вошел в процесс.    Кино тогда любили все, был энтузиазм, была романтика. Местные власти, директора заводов,  армия всегда помогали кинематографистам, кино становилось общим делом. В это общее дело влился и Василий. Ощущение сопричастности к чему-то значимому, огромному запомнилось ему на всю жизнь.

В тот самый момент я понял, что от меня многое зависит. Я ни в коем случае не должен был  разочаровать этого человека. Ведь он ждал нас двадцать лет! Каждый день он приезжал очень  рано, за час до назначенного времени, и стоял у гостиницы. Он возил нас по деревням до самой  поздней ночи. Однажды мы не успели снять луну, тогда он придумал, как обогнать ее, объехав  гору. Благодаря  Василию мы нашли наших героев и наснимали материала на несколько фильмов.

Во всем он проявлял максимум изобретательности, и я каждую секунду чувствовал собственный долг перед ним. Все, что знал о жизни, о мире, о кино, я выложил ему. Василий постоянно потирал руки, иногда даже отпускал руль, и повторял, что теперь в гараже на месяц  разговоров будет. Он впитывал все, что происходило.

После съемок Василий постоянно задавал вопрос: «Ну, так что же? Я сбегаю?» Имелось в виду, что он сейчас отправиться в гастроном. Василий запомнил эту традицию киногрупп, заканчивать  рабочий день кинопосиделками. У меня не было так заведено, но разве мог я отказать. Это был бы конец, разочарование, крах надежд и ожиданий. Поэтому каждый день после съемок Василий  бегал в гастроном, и мы сидели до трех часов ночи.

Когда Василий провожал нас к аэропорту, в его глазах стояли слезы, он говорил, что теперь  ему энергии и воспоминаний хватит еще на двадцать лет. И видно было, что так оно и есть.

Романтизм, чувство товарищества, сопричастности к общему делу, — Василий вновь соприкоснулся  со всем этим, но и мы тоже вспомнили былое. Невидимые нити товарищества связали нас всех навсегда. И вроде бы еще совсем недавно это воспринималось как должное…

                                                                                                                               Режиссер-документалист Борис Лизнев