Известный белорусский режиссер-документалист Виктор Аслюк открывает свой учебный курс «Режиссёр документального кино» на базе одной из минских киношкол.
Ранее получить знания в этой сфере можно было, только поступив в БГАИ. С чем связана такая «оттепель» и что сегодня происходит на ниве белорусской документалистики, выяснял Interfax.by у самого Виктора Аслюка и его супруги – режиссера и сценариста Ольги Дашук.
Виктор Аслюк – член Европейской киноакадемии, обладатель множества престижных наград, автор более сорока документальных фильмов. Теперь к этим званиям добавится и «наставник». Ранее «в коридорах» Виктору не раз предлагали набрать курс в Академии искусств, но до официальных приглашений дело так и не дошло. Да и самому документалисту на том этапе преподавательская деятельность была не нужна.
Сложно сказать, что изменилось сейчас, Виктор по-прежнему не знает, что пообещать своим ученикам: «Я не буду лукавить, профессии за три месяца не научишь, но представление можно получить. За 20 лет стажа у меня есть, что рассказать, и показать, и посоветовать. Профессия режиссера — самоорганизующаяся, поэтому если человек способный, то ему будет достаточно понять принципы, чтобы дальше в этой профессии существовать и самому себя делать».
Главная проблема для учеников сегодня, по мнению мастера, – не где получать образование, а где потом работать. «Когда я поступал в БГАИ, у меня за плечами уже было другое образование (прим. ред.: окончил филфак БГУ), я был достаточно взрослым человеком, чтобы определяться с главным занятием своей жизни. С первого курса в течение всех пяти лет мы имели возможность снимать кино и работать по специальности. Я, например, сразу стал ассистентом режиссера. А после обучения нас зачисляли в штат национальной киностудии «Беларусьфильм». Нынешних выпускников академии мне жаль, их все чаще направляют работать на телевидение, а это совсем другая сфера — журналистская, а не киношная».
Правда, вопрос занятости выпускников остается открытым. В Беларуси в сфере документального кино нет частного капитала, поэтому масштабные проекты без помощи государства не сделаешь. Солидарна с этим и Ольга Дашук: «В Беларуси не существует кинофондов, киноинститутов, программ, под которые можно подавать свои проекты и рассчитывать на финансирование. Это доступно для европейских режиссеров, а у нас такого нет в принципе. Когда нам советуют находить деньги на свои проекты самостоятельно, становится ясно, что их просто негде искать».
Кадр из фильма «Алмаз»
Хотя современная техническая база позволяет кинематографисту быть мобильнее и снимать фильмы без солидного бюджета. Чтобы обеспечить себя звуком, видео и монтажом, придется потратить около $5 тыс., а это для мира кино сумма несерьезная. Поэтому небольшие проекты можно снимать на чистом энтузиазме. Чтобы они не превратились в работу «за идею», а принесли какой-то доход, тоже придется постараться. «В нашем случае кино — это элитарная профессия, а не коммерческая, где можно зарабатывать деньги, как это на Западе бывает», — говорит Виктор.
«Давайте я сначала посмотрю, будет ли эта рука работать»
Сегодня в Беларуси снимается на порядок меньше фильмов, чем раньше. Телевизионные документальные программы имеют к документальному кино отношение посредственное, поскольку являются журналисткой работой. «Вы (прим. ред.: журналисты) уже десять раз вернулись из командировки, а я еще не начал снимать, — объясняет особенности профессии Виктор Аслюк. — Это долгое наблюдение за героем и ситуацией, абсолютно неспешная работа».
На студии «Беларусьфильм» за прошедший год вышло около десяти документальных фильмов хронометражем по 13-15 минут. Это весьма плачевный результат, учитывая, что раньше выходило порядка 70 фильмов (30 из них от «Беларусьфильма» и еще 40 от «Белвидеоцентра»). Есть идеи, и есть, кому их воплощать, да только вот нет бюджета. Деньги, выделяемые государством, идут, в основном, на реконструкцию национальной киностудии «Беларусьфильм», которая должна завершиться в следующем году.
«Сейчас у нас пауза, и говорить о том, сколько и каких фильмов выпускается – не корректно. Мы попали в ситуацию, когда исчезла возможность любого творчества, существуют только какие-то заказы. Мы терпим и ждем конца истории. Если у боксера, который сломал руку, спросить, что он собирается делать дальше и с кем будет драться, он вам ответит: давайте я сначала посмотрю, будет ли эта рука работать, — говорит Виктор. — С нашим кино то же самое. Кричать «караул!»? Не знаю, я стараюсь быть адекватным. Когда закончится реконструкция, люди зайдут в новые помещения и будут думать, что делать дальше с этой здоровенной фабрикой. Всем ясно, что она будет выпускать не один фильм».
Нынче, по словам документалиста, время неуверенное, а люди, которые хотят заниматься кино, попадают в ситуацию серости и неясности. За последние 20 лет многие профессионалы перестали снимать по различным причинам. Нет конкуренции, нет влиятельных фигур, нет групп по интересам. А ведь еще в начале 90-ых жизнь била ключом!
Что касается конкуренции, то это медаль о двух сторонах. «С одной стороны, талантливый человек может очень легко выбиться, но, с другой, рядом нет людей, которые могли бы послужить стимулом, — замечает автор. — Когда не существует окружения, которое ставит амбициозные задачи в кино, человек легко падает».
А зритель кто?
Благодаря стихотворению Маяковского все мы когда-то верили, что если звезды зажигают, значит это кому-нибудь нужно. А нужно ли кому-нибудь документальное кино? Если в мире заинтересованных зрителей предостаточно, то в Беларуси ценителей не так уж и много.
«Документальный фильм в Советском Союзе — это фильм, где диктор рассказывает что-то, пока чередуются картинки. Такое кино существовало до конца 60-х годов, а где-то в 80-ые стало меняться, благодаря появлению легких камер. Появлялось множество различных интересных фильмов, они собирали полные залы в кинотеатрах. А после распада СССР возникла другая ситуация. Документальное кино исчезло даже с экранов телевидения, и за 20 лет выросли люди, которые ничего никогда не видели, — объясняет Виктор невостребованность этого вида искусства у себя на родине. — Наш зритель невоспитанный. Даже в России существуют города, где любят документальное кино и есть нужный зритель. Например, Пермь и Екатеринбург. Как не приеду — всегда ажиотаж. Если правильно подгадать время и дать рекламу, то активно посещают показы в Москве и Санкт-Петербурге. А когда в Киеве идет фестиваль документального кино, люди «висят на люстрах», невозможно войти в зал. Я люблю эту атмосферу и люблю эти города, потому что там чувствую себя востребованным».
Путем выхода из сложившейся ситуации Виктор видит появление большого количества частных телевизионных каналов, которые разобьются по разным тематикам. Тогда у них возникнет потребность в уникальном интересном контенте, и люди, которые окончили академию искусств или киношколы, будут при деле.
Татьяна Масаева
Мы в соц. сетях