На экраны вышло «Путешествие времени», новый фильм американского режиссера Теренса Малика. Документальный портрет вселенной и одновременно – видеоэссе о мире, в котором мы живем.
За тридцать лет творческой жизни – с семидесятых по девяностые – Теренс Малик снял всего три фильма. Но каждый из них вошел в историю кино: «Пустоши», «Дни жатвы», «Тонкая красная линия». В новом веке режиссер сделал четыре картины, но статуса кропотливо работающего автора не потерял.
Теперь Малик обратился к документалистике, пусть и весьма условной. «Путешествие» – эксперимент режиссера в жанре научно-популярного кино. Рассказ о рождении, жизни и смерти вселенной. Вернее, фантазия на тему того, как наша планета зародилась, и как ей предстоит погибнуть. Между этими двумя точками – эффектные виды дикой природы. В соответствии с законами поэтического кино разбитые на три части: огонь (течет лава, застывает вулканический пепел), вода (в глубине океана носятся рыбешки, акулы, пираньи), воздух (колышутся сосны, шуршит песок, по нему бегают слоны, жирафы).
В мировой прокат фильм вышел в двух версиях – сорокаминутной для Imax и полуторачасовой кинотеатральной. В первой закадровый текст читал Брэд Питт, во второй – Кейт Бланшетт. А Малик сопровождает свои визуальные фантазии стихами в прозе – обрывочными, сложными, наполненными образами. В России лента вышла только в полном метре. Голоса Кейт Бланшетт в отечественных кинотеатрах тоже не услышать – фильм переозвучил Константин Хабенский, обладатель тоже, конечно, узнаваемого и характерного тембра, но задачу он реализовал скорее технически: просто зачитал подстрочник маликовской поэзии.
Впрочем, «Путешествие» ничего особенно не теряет. Фильм все равно исключительно важный. И лишь по форме это познавательное кино о природе: за соответствие стандартам жанра отвечает оператор Пол Аткинс, постоянный автор БиБиСишных фильмов про науку. Его эффектные виды пустынь, морских глубин и жерл вулканов – ровно половина визуального ряда фильма. Вторую часть составляют сырые, зернистые хроникальные кадры, снятые «из-под полы» в разных частях света. В перенаселенных Индии и Китае, супертехнологичной Японии, на патриархальном параджановском западе Украины, среди карпатских гуцулов. Малик нарочно выбирает не кадры мирской суеты (хотя, на первый взгляд, их так удобно было бы противопоставить благородному спокойствию природы), а сцены религиозных обрядов и священнодействий. Эффект возникает непредсказуемый и удивительный. Человеческие молитвы – и те на фоне первозданной природы кажутся чем-то незнечительным. Пестрые, яркие сцены в буддистских храмах, шествия по улицам со статуями Шивы и Ганеши, пляски ряженых на снежных улицах ничуть не романтизируются и не живописуются. Сняты грязно, со «сбитым прицелом», как туристический found-footage. Тем более ничуть не удивляет зрителя момент, когда Малик, воображая гибель Земли, склеивает кадры падения метеорита и беспорядки на Ближнем Востоке: с выстрелами, грубостью солдат, разгоном толп. Он, с одной стороны, уравнивает молитву и бунт, с другой – осуществляет важную вещь: отвлеченное, поэтическое кино про судьбы человечества делает предельно конкретным и приземленным. Это не про вечность, а про сегодняшний день. Говорить о сегодняшнем дне с высоты птичьего полета, с позиции божества – рискованная позиция. Но Малик ее держит уверенно, и ему веришь на сто процентов.
Завершает «Путешествие» своеобразный фильм в фильме. Об охотниках, которые живут среди дикой природы, ползают по скалам и джунглям с остро заточенными палками. Воруют яйца страусов, метают первобытные копья в тигров и пантер. Малик мог бы показать их лицом человечества, бандой злодеев, уничтожающих дикую природу. И тогда «Путешествие» действительно было бы нарядным «экологическим кино», вроде «Птиц» Перрена-Клузо. Но у Малика эти же охотники сидят у костра, смеются, творят (рисуют синей грязью на камнях, оставляют отпечатки своих рук), наконец, любят и рожают детей. Человечество такое, какое оно есть. Да, оно противостоит враждебной к людям дикой природе – американская культура, в отличие от европейской, это противостояние всегда осознавала и воспевала (у нас красота Шишкина и Саврасова, у них – суровый ужас Чёрча). Люди никогда не изменятся. Они всегда будут жить в мире, но не с миром. Войнам не будет конца – да, но это только половина правды. А вторая ее часть заключается в том, но не будет конца также и любви, и творчеству. Всему тому, что умеют только двуногие прямоходячие. Тигры и акулы, какими бы прекрасными они ни были, фильмов не снимают.
Источник: Афиша плюс
Мы в соц. сетях