26 июля ушел из жизни наш товарищ, талантливый режиссер, писатель Александр Столяров.
Александр Столяров Родился в 1959 году.
Окончил Высшие курсы сценаристов и режиссёров в Москве.
Он — основатель и художественный руководитель детского театра «Театр Андерсена».
В 1985-87 годах — художник-постановщик на телевидении (УТ-1, Киев);
С 1992 года — художественный руководитель Телеканала «ТЕТ» (Киев);
С 1996 директор и художественный руководитель театра «Гилель» .
Член союза кинематографистов с 1997 года.
Александр Столяров был одним из основоположников нового направления в отечественном кинематографе – религиозное кино. Его удивительные работы рассказывают о жизни монастырей, святых, святынях, современных пастырях всегда живо, убедительно, парадоксально и художественно. За свои работы режиссер дважды награжден Гран-при фестиваля «Покров», Призом «Серебряный кадр» на фестивале «Кинолетопись–2008», Призом фестиваля «Крест святого Андрея», и другими.
В сентябре 2015 года вышел сборник самых лучших рассказов писателя — «Неправильная сказка».
Фильмография:
«Хорал» (1988) Приз за лучшую режиссуру в Дьере (Венгрия) и в Нойбранденбурге (Германия)
«Союз одноногих» (1992) Приз за режиссуру в Дьере (Венгрия)
«Давай убьём музыканта» (2001) Приз за драматургию им. Л. Гуревича в Екатеринбурге
«Достоевская девочка» (2002) Гран-при на фестивале «Покров»
«Блаженные в кинематографе» (2005) Приз на фестивале «Контакт»
«Чёрно-белая африка» (2005) фильм о команде путешественников «Эквитес»
«Девочки, девочки» (2007) Приз «Серебряный кадр» на фестивале «Кинолетопись-2008»
Лучший документальный фильм на фестивале «Magnificat 2008»
«Понять человека» (2009) Гран-при на фестивале «Покров-2010»
«Герман и Кармалита» (2010) Номинация «ТЭФИ» и Номинация «НИКА»
«Монастырь» (Фильм о Свято-Покровской Голосеевской Пустыни) (2014)
Глубоко скорбим по случаю кончины Александра Столярова и выражаем соболезнования родным и близким режиссера.
Правление Ассоциации документального кино СК России
Прощание с Александром Столяровым состоится 27 июля в 12.00
в морге Городской больницы № 23 ( Яузская ул., д. 11)
АЛЕКСАНДР СТОЛЯРОВ: «НАСТАЛО ВРЕМЯ ДУХОВНОГО КИНО»
– Александр Николаевич, в своем творчестве вы часто обращаетесь к духовному наследию, сняли много фильмов о православных обителях и в Крым приехали в Топловский монастырь…
– Документальные фильмы о мужском и женском монастырях я уже снимал. Игровой фильм о мужском монастыре тоже, а вот о женском еще нет. Признаюсь честно, это не моя задумка. Со мной списалась представительница Топловского монастыря с позволения и благословения настоятельницы, и я подумал: давненько я в Крыму не был! Эту обитель я никогда не посещал раньше, планирую провести там дня три-четыре. Познакомлюсь с их жизнью, может, помогу чем-то. А возможно, и других неравнодушных людей попрошу помочь – слышал, собор они почти достроили, а вот на крышу средств не хватает…
– Вы снимали на Афоне, на Соловках. Чем запомнились эти дни?
– На Афоне все пошло удивительно легко, меня вдруг стали пускать везде, как будто кто-то отворил самые заветные двери. Я думал, что там некоторые вещи вообще нельзя снимать, а они говорят: снимайте! Спрашиваете, какое впечатление оставил Афон? Я человек мирской, и мне было жаль, что эту святыню не увидят женщины, что моя жена – она иконописец – не сможет почувствовать ту непередаваемую атмосферу, вдохнуть воздух Афона. Думаю, мы от этого стали бы еще ближе. Мне ее вообще в таких путешествиях часто не хватает рядом. Запомнился и Соловецкий монастырь, где я снимал фильм «Свой человек на Соловках». Особенно поражает там необыкновенная тишина. Но монастырь только начинает возвращать свой утраченный дух. И братии маловато, и разрушенного много, и клеймо концлагеря уходит трудно…
– Трудно ли снимать особенное кино?
– Прежде чем ответить на этот вопрос, стоит немного погрузиться в историю развития кинематографа. Первое немое кино было совершенно плотским – страсти, измены, выстрелы… Потом появилось кино душевное – и советское, и европейское, и частично американское. После этого, по логике вещей, должен был настать черед духовного кино. Впрочем, духовные моменты прорывались еще в советском кинематографе – у Тарковского, у Бондарчука в «Войне и мире», у Герасимова – вспомните его фильм «У озера». А дальше случилась перестройка…
– Не представляю, как этому самому духовному кино достучаться до зрителя…
– Сложно! Зритель нынешний, увы, приучен даже не к душевному, а к откровенно плотскому кино, да еще и со спецэффектами. Тем более что мне вовсе не интересно делать кино для узкого круга посвященных. Основная моя аудитория –подростки. И, если мы не способны предложить им фильмы с другим вектором, значит, не справляемся с задачей. Многие мои приятели говорят: «Саша, Дух Святой в кадр не поместишь!» Но если кино – это всего лишь род письменности, то поместить его туда – это уже проблема нашего профессионализма. Думаю, в фильме «Старец Паисий и я, стоящий вверх ногами» что-то такое уже появилось. По крайней мере, его смотрят люди не только воцерковленные, но и совершенно далекие от православия. Хотелось бы пойти дальше, попробовать что-то еще более легкое, найти путь к сердцу подростка, ребенка. Кстати, параллельно я начал делать мультсериал о старце Паисии Святогорце – тут мультипликация дает больше возможностей, чем игровое кино.
– Таким фильмам достаточно проблематично пробиться и на телеэкран…
– «Старец Паисий…» трижды прошел на канале «Культура» – думаю, этого достаточно. Духовное кино избегает славы и успеха по причине своего свойства. Эта ягода недоступна, только руку протяни – и она твоя. Ее еще надо поискать. Но кто ищет, тот находит.
– Может, в этом помогут фестивали духовного кино?
– Бесспорно! Надеюсь, таким станет первый фестиваль духовно-нравственного и семейного фильма «Святой Владимир», который по благословению митрополита Симферопольского и Крымского Лазаря пройдет в Севастополе с 20 по 25 сентября. Создатели более чем пятидесяти картин из десятка регионов России уже прислали свои работы – драмы, кинопритчи, экранизации преданий о жизни святых и удивительные истории наших с вами современников, которые сейчас оценивает отборочная комиссия. Среди них есть потрясающие фильмы, достойные того, чтобы их увидели зрители!
– Любовь к театру пришла, когда лет двадцать назад я написал пьесу «Мой гадкий утенок». Ее поставили в Питере, Ярославле. А позже создал там, где я живу, в Ирпене под Киевом – это своего рода украинское Переделкино – «Театр Андерсена». Для него написал еще одну пьесу «Девочка со спичками». Но там была всего одна героиня, и я тогда ввел еще семь персонажей, символизирующих семь смертных грехов, детей-то много было! Так детишки, сами об этом не догадываясь, играли смертные грехи… Для меня «Театр Андерсена» был своеобразной воскресной школой – помню, в клубе, где театр базировался, с нами одно время даже боролись, как с сектантами… Горько, что его больше нет, но сегодня он не мог бы существовать, хотя все участники хотели продолжать занятия. Я не хочу вбивать клин между детьми и его родителями. Но и себя ломать не хочу.
– Что вам давала работа в театре?
– Я ставил спектакли в киевском ТЮЗе и даже семнадцать лет назад «родил» еврейский театр для Соломонова университета в Киеве. Театр я люблю настолько, что в процессе работы просто летаю. Помню, как-то во Львове поставил спектакль, во время премьеры зашел в зал – и почувствовал, что со сцены идет что-то гораздо большее, чем игра актеров, свет, звук, мизансцены, текст, что это уже нерукотворное, метафизическое. В такие редкие мгновения кажется, что считываешь какие-то тонкие миры… Честно говоря, если бы это приносило хоть какой-то доход, я занимался бы только театром.
– После духовного как-то не хочется говорить о политике, но все же как сегодня живется на Украине православному русскокультурному режиссеру?
– Приходит ко мне один из моих монтажеров и говорит: «Знаешь, мой отец из-под Воронежа, но думаю, что я не русский. Наверное, я мордвин». Теперь так: чем больше ты не русский, тем больше ты украинец. И такую формулу я наблюдаю на каждом шагу. Лично знаю людей очень известных, которые только тем и занимались, что пропагандировали ненависть к России, поначалу мягко, потом жестко. Поссорить людей на самом деле очень легко. Любая сплетня, любой слух, тем более растиражированные в СМИ, способны глубоко проникнуть в душу. Возможно, на уровне подсознания люди и понимают: что-то тут не так, но исчезает главное – духовное единство. Сначала я бунтовал против этого, а теперь думаю: если меня за глаза называют ватником, если моих детей с подачи школьной учительницы объявляют москалями и требуют, чтобы они валили отсюда, – слава Богу! Дети, конечно, страдали поначалу, а сейчас уже привыкли давать отпор – сильнее будут. Особенно больно, когда линия разлома проходит в церкви. Я одно время был пономарем в нашем поселковом храме, но, когда отцы стали радоваться майдану, просто снял с себя стихарь и, ничего не объясняя, вышел навсегда. А что касается работы… Я работаю на российском телеканале. На Украине уже семнадцать лет нет для меня работы. Неблагополучен я, видно, для этого места… Вспоминаю, как праздновали в Киеве юбилей Святого князя Владимира. Прошел крестный ход от Владимирской горки до Печерской лавры, пришел Порошенко, поцеловал иконы, сказал «Слава Украине!». Народ хором гаркнул: «Героям слава!». Только одна женщина сказала: «Що вы кажете? Боговi слава!» Вот и все. Ведь в чем особенность русской души и православного сознания? Во всемирной отзывчивости, наиболее точно показанной Федором Михайловичем Достоевским. Но эта всемирная отзывчивость сейчас из украинского народа исчезает напрочь. А вместе с ней и духовность.
– Дорогую цену приходится платить за «европейский выбор»…
– Тут даже не в этом дело. Цена духовного вообще другая. Помню, моя жена закончила икону, пришел за ней заказчик, который на собственные деньги строит церковь, спрашивает: «Сколько?». Она отвечает: «Мы дарим». Искушение взять эти деньги, конечно, было – они для нас не лишние. Но после того как заказчик ушел счастливый с этой иконой, стало так светло в нашем доме!
Мы в соц. сетях