ПАВЕЛ МЕДВЕДЕВ. НЕЗРИМАЯ ЖИЗНЬ
Оглядываясь на время прошедшее, понимаю, что жизнь незримо разделена на несколько частей. Одну из этих частей я проживаю и сейчас. Это часть жизни связана с кинематографом. 15 лет – вполне достаточный срок, чтобы успеть, что-то сделать и что-то сказать в профессии. Но каждый фильм, снятый за эти годы, при кажущейся простоте, давался очень непросто, даже если эта картина короткометражная – две или три части, неважно. Сил тратилось очень много, душевных и физических. Поэтому видимо, никогда не считал себя профессионалом в выбранной профессии. У профессионалов, как я понимаю, все должно получаться в миг. Бах! И фильм готов, как по «мановению магической палочки». И герой с внятной судьбой, и отличные съемки и монтаж, и звук в соответствии с ОТК, все профессионально и быстро.
У меня все идет долго, очень долго. Короткая картина отнимает почти год жизни, такая например, как «Свадьба тишины», или «На третьей от Солнца планете», или «Час ноль». За этот год иные мастера успевают до десятка фильмов снять. Поэтому я и не считаю себя профессионалом. Меня упрекают в том, что созданные за эти годы фильмы, подозрительно не похожи. Будто они созданы не одним автором, а совершенно разными режиссерами, которые друг с другом и не знакомы вовсе. В этих фильмах нет обще-объединяющего почерка и стилевого решения, где бы сразу же, чуть ли не с первых кадров, узнавалось бы имя режиссера. Пожалуй, что и так, причина этого разнообразия кроется именно в отсутствии профессионального подхода в работе с каждой историей. Ведь не бывает одинаковых людей?! Так и фильмы, они должны быть очень все разные, у каждого своя судьба и свой характер. Я слишком долго думаю и сомневаюсь перед тем как взяться за новую историю, хотя другой бы уже снимал бы, а там на монтаже что-то и соберется… у меня так не выходит.
Когда приходит понимание того, что тема будущего фильма тебя захватывает настолько, что спокойно жить ты уже не в состоянии, вот тогда и приходит страстное желание реализации средствами кино этой темы. Иначе можно сойти с ума, если этого не сделать. И после этого и приходит понимание: вот теперь нужно найти форму, в которой эта тема найдет свое воплощение. Этот поиск очень непростой. Иногда решение приходит на съемочной площадке, в экспедиции, в работе с героями. Это бывает как вспышка – бац! И тебя пробило. В картине «Час ноль», форма рождалась очень непросто, мучительно, болезненно. Хотя казалось: тема настолько проста, да и снято на эту тему тысячи фильмов и телепрограмм за 60 лет нашей истории, что труда не составит любому сделать такую картину. Идея тоже не нова. Люди, пережившие войну, вспоминают то, что они испытали в годы своей юности. Немцы и наши соотечественники. Снимали в России, на территориях, где была оккупация и в Германии, на землях, которые заняли наши войска.
Героями фильма, стали самые обычные люди, не отмеченные высокими наградами. Простые солдаты, дети солдат, вдовы, сестры и невесты солдат. Матерей солдат уже не нашли. Десятки трагических судеб и победителей и побежденных сплелись в одну общую судьбу – беду.
Так вот, казалось бы: что может быть проще, ставь камеру, сажай бабушку или дедушку, определись с композицией и вперед, записывай синхроны. Но нет.
Началось сопротивление материала. Сделали несколько записей, все не то, воспоминания интересные, а визуальное воплощение банальное. Нет никакой тайны. Какое-то ТВ.
И – самое неприятное – кинопленка быстро заканчивается. Мы тогда снимали еще пленочное кино. А лимит 1 к 3. Стали тогда крепко думать с оператором Сашей Гусевым, к слову сказать, замечательный оператор, жаль только ушел он позже из документального кино на сериалы, там действительно хорошо платили, а здесь так, общество подвижников-идеалистов. Так вот стали мы искать форму. И нашли, не сразу, конечно. Но решение пришло.
И отчасти, ключ этого решения лежал в том самом лимите пленки. Сделали пробу. Проложили голос на ПОРТРЕТ героя, и получилось удивительное. Наш герой молчит, мы спокойно смотрим в его глаза, успеваем рассмотреть его лицо, а оно все в морщинах, шрамах, видим его руки…и мы понимаем какую тяжкую жизнь прожил этот человек, как много он видел и испытал, а он никакой и не герой, и себя таковым не считает, так, песчинка из десятков миллионов судеб. И слышим вдруг его голос, идущий будто из самого его сердца, и становится страшно от услышанного, ибо ты первый и последний, кому этот человек раскрыл свою память о жутком времени.
Так мы и снимали, колеся неделями по деревням Псковской, Новгородской и Ленинградской областей. Упрашивая, умоляя, поделиться воспоминаниями о прошлом наших бабушек и дедушек, живущих в безвестности и бедности. Не все соглашались.
А было и так: согласятся, расскажут (мы звук вначале пишем), а потом плачут и отказываются сниматься на камеру.
Также ездили по Германии, в поисках очевидцев той далекой войны. У фильма была не совсем удачная фестивальная судьба. Позже был показ на канале «Культура», но фильм перед этим изрядно покалечили, вырезали воспоминания немецких бабушек. Формулировка редактуры звучала, как издевательство: «Наш зритель еще не готов к такой правде о войне». И это спустя 60 лет после НАШЕЙ ПОБЕДЫ! Сколько же еще ждать, чтобы к этой правде мы стали готовы? Значит, оставлять в фильме воспоминания наших людей о том, как деревни со всеми людьми сжигали можно, а как наши солдаты вымещали свою месть нельзя?
А еще были обвинения в том, что побежденные немцы, почему-то выглядят лучше, чем наши соотечественники – победители. Это действительно стало заметно, когда мы смонтировали картину. Но это вопрос не к нам, мы только фиксировали реальность, это вопрос к тому социальному и экономическому положению в котором проживали свою жизнь наши победители.
Не знаю, как у кого, но у меня мотивация в создании ряда фильмов, имеет личный характер.
Идея будущего фильма «Час ноль» появилась, когда был в Германии, на кинофестивале в Кельне в 2002 году с картиной «Отпуск в ноябре», там познакомился с Кристианом Локке, хорошим парнем, оператором и сотрудником Кельнского дома кино. Позже мы стали друзьями. Так вот выяснилось, что наши впечатления от детства во многом схожи, и он и я были ровесники, и оба мы росли без дедушек, бабушки были, а вот дедушек не было. И ощущение несправедливости и даже необъяснимой горечи из того детства, были схожи. У наших друзей по двору были дедушки а у нас нет. И объяснения, что они погибли за наше светлое будущее, звучало убедительно конечно, но как-то, все равно было обидно.
Эти ощущения удалось передать в фильме, когда на Синявинских высотах, мы познакомились с парнем из отряда поисковиков, поднимавших безвестных солдат из земли, где они до сих лежат сотнями. Его мечтой было найти своего дедушку, погибшего здесь.
Я признателен многим хорошим людям, которые помогли мне в трудный момент жизни обрести второе дыхание. До 1999 года работал на телевидении режиссером, работа очень интересная была. И прямые эфиры, и командировки, и работа в новостийном режиме. Очень хорошая была школа выживания. Этот опыт сильно мне пригодился. Но потом подошел к черте, перед которой надо было сделать выбор, остаться ли винтиком в этом бесконечном конвейерном производстве сюжетов и передач для ненасытного ТВ, при этом имея нормальную зарплату и соц.пакет, или попытаться сделать шаг в неизвестность и начать снимать авторские фильмы, которые тогда не могли вписаться в формат телевидения.
Было несколько тем, одна из них и легла в основу фильма «Отпуск в ноябре». Юрий Кондаков, директор фильма, ставший другом и соратником по многим проектам, посоветовал мне зайти с этой идеей на студию документальных фильмов, что на Крюковом канале 12 в Петербурге.
К слову сказать, мне тогда было уже 37 лет, возраст был явно не для дебютного запуска в кино. Но режиссер студии Жанна Романова, замечательный человек и настоящий документалист, решила рискнуть. Благодаря именно этой поддержке я смог снять свою первую картину «Отпуск в ноябре». Оператор Алексей Солодов. (2001 г).
Ключевая мотивация в создании фильма заключалась в надежде, что именно эта картина сможет изменить жизнь шахтеров в городе Инта. Была наивная вера, что сила документального кино сможет остановить упадок отрасли. Увы, это была смешная иллюзия. Фильм имел фестивальный успех, но судьба шахтеров не изменилась в лучшую сторону. Через пару лет в городе осталась только одна добывающая шахта.
А я пришел на студию в очень интересное и переломное время. Это был короткий, но яркий взлет в судьбе студии, настоящий ренессанс. 90-е годы студия пережила с трудом. Финансирование практически прекратилось, множество сотрудников вынуждено было уйти навсегда, оборудование приходило в упадок. Но студия продолжала жить, только потому, что именно здесь оставалась группа, людей преданных своей профессии. Режиссеры, операторы, звукорежиссеры, монтажеры составили тот самый коллектив творческих людей, который и смог противостоять экономической анархии, царящей в стране.
Студия к тому времени имела репутацию одной из сильнейших в стране и мире. Одни только имена режиссеров, работавших здесь, говорят о многом: Е.Учитель, Л.Квинихидзе, П.Коган, В.Соловцов, С.Скворцов, М.Литвяков, В.Семенюк, И.Калинина, Л.Станукинас, С.Аранович, А.Гутман , Н.Обухович, А.Сокуров, В.Косаковский, А.Учитель, Ж..Романова…
В кризисное для студии время, директором был избран Вячеслав Тельнов, человек опытный, пришедший с Ленфильма. Он понимал, что в первую очередь людям надо дать не только надежду на будущее, необходимо реально поддержать каждого. Он смог найти средства на зарплаты. Впервые за многие месяцы и годы сотрудники получили живые деньги. Чтобы стимулировать режиссеров, было принято решение: в случае фестивальной победы картины и получении денежной премии, дирекция не претендует на эти призовые. Все средства получает автор и съемочная группа и внутри своей группы распределяют призовой фонд. Звучит парадоксально, но это решение значительно усилило качество выпускаемых фильмов, студийные картины стали вновь звучать на кинофестивалях, поднимая престиж и имидж студии.
На студию в это время пришло новое поколение, сумевшее восстановить творческую репутацию студии: Э.Бартенев, А.Рудницкая, С.Карандашов, А.Стреляная, Р.Орынбасарова, М.Соловцова, А.Драницина…
С уходом В.Тельнова, ситуация на студии стала меняться. Старейшая студия документальных фильмов страны стала превращаться из производящей фильмы киностудии в модное арт-пространство, с современными услугами, ресторациями и барами. Фильмы, конечно, еще снимаются, но безвозвратно ушло из этих стен то, что называется духом места – Genius Loci. Студия за эти годы смогла утратить и свой уникальный киноархив, его хранитель Сергей Гельвер вынужден был оставить студию. Ушли из жизни или покинули студию навсегда, последние носители славной истории, оставила свой пост в 2016 году и Жанна Романова. Возможно, так и должно быть. Приходит новое поколение, не отягощенное ответственностью перед прошлой историей. И вроде бы все так, но что-то есть в этом беспамятстве знаковое и ущербное.
Но сила прежнего творческого импульса была столь велика, что по инерции, в течение ряда лет, фильмы студии продолжали получать награды на престижных фестивалях мира.
Время, когда мне посчастливилось работать на студии, было одним из самых ярких и удивительных. Да, было мало денег, но была возможность снимать, снимать свободно, и открыто, не оглядываясь ни на что и ни на кого!
«Свадьба тишины» (2003г). С оператором Александром Гусевым и звукорежиссером Леонидом Лернером, нам, как мне кажется, удалось в этом фильме приоткрыть полог закрытого мира людей лишенных слуха, это была очень сложная, в первую очередь, в психологическом плане, сложная работа.
Съемочная группа с трудом, в течение многих месяцев, пробивала стену недоверия со стороны наших будущих героев. Когда была премьера, в тогда еще, не порушенном большом зале Дома кино, и приглашенные гости наши, глухие герои, аплодировали и смеялись, а слышащие зрители их поддерживали аплодисментами, я понял, что нашей группе, удалось этим фильм, растопить взаимный лед недоверия и страха между миром звука и миром тишины.
Была непростая работа над фильмом «На третьей от Солнца планете» (2006год) оператор Артем Игнатов, при участии Александра Гусева. Несколько экспедиций в Архангельскую область. Удивительный край! Комары и болота, нефть и алмазы, космодром с летящими ракетами и поросшие лесом забытые лагеря ГУЛАГа… В этой богатейшей земле живут ее «хозяева»: потомки гордых помор, где женщины с рождения до старости бродят в резиновых сапогах, а мужчины из-за запрета на охоту и рыбный промысел собирают по лесотундре остатки упавших ракет, чтобы, продав металл, накормить свои семьи.
Каждый раз, приступая к новой картине, возникает удивительное ощущение. Будто ступаешь в неведомый мир. Но как бы в пути все не сложилось, есть маячок или огонь малый, который тебя ведет, и мысли стучат, и помнишь: при всем твоем идеализме и заблуждениях ты не должен своей работой принести зло в этот хрупкий мир.
Фильм «…после Византии» 90 мин(2012год) Операторы И.Уральская, А.Петрига, А.Филлипов, А.Буров, И.Долматов, создавался на Леннаучфильме, ушедшей теперь из этого мира студии. Тема наисложнейшая. Взаимоотношения светского мира и мира нехристианского с миром тех, кто чтит традиции, не забывая своих истоков. Были экспедиции в Турцию, тогда уже ощущалось скорая религиозная война в Сирии и на Ближнем Востоке, где тысячи христиан будут уничтожены и проданы в рабство, а храмы превращены в загоны для скота.
Возможно, поэтому в фильме нашло отражение предчувствие этой близкой и большой беды. У фильма фестивальная судьба сложилась не очень удачно. «Поповское кино», это самое мягкое что пришлось услышать от коллег по цеху. Но были и благодарные зрители, и слезы и добрые слова. В такие моменты приходило ясное решение – идти нужно выбранной дорогой.
Похожая ситуация была с фильмами «Незримое», «Самый лучший день», «Настоящая мужская игра», «Искусственное покрытие», «Восхождение», «Хубрис». Лишь немногие смогли тогда понять эти короткие истории – о нашей истории, о нашей стране, о нашей власти, и о судьбе простого человека живущего в России.
В 2015 году удалось убедить оператора Артема Игнатова, потратить часть своей молодой и красивой жизни на съемки фильма «Земля Иосифа». Конечно, это была авантюра, без каких либо средств войти в съемочный период. Но причина только в одном – очень хотелось работать, а работы не было никакой, полная невостребованность. Все попытки предложить продюсерам оригинальные сценарии игровых фильмов к этому времени окончились неудачей. Помню, Сергей Сельянов, прочитав сценарий «Джаляб», долго молчал, потом выдавил из себя? «И кому я это продам? Это ж только на фестивали годится!»
А тема фильма «Земля Иосифа» 110мин.(2016г) витала в воздухе, грандиозный проект создания и открытия долгожданного музея Иосифа Бродского в бывшей комнате поэта, мог быть осуществлен только нашей киногруппой это понимание пришло, после завершения монтажа. Друзья выручили камерой. Несколько месяцев напряженной съемки в квартире № 28 в Доме Мурузи по Литейному 24. Недоверие и косые взгляды строительной бригады, соседка Нина Васильевна выгоняет нас из квартиры, но мы упорно возвращаемся и продолжаем снимать. Чуть позже о нашем присутствии все забывают. Оператор Артем Игнатов практически сливается со стенами, он становится частью интерьера. И происходит то, к чему мы готовились все это время – начинают происходить удивительные события. А съемка продолжается. Более 100 часов исходного материала, на кинопленку этот проект было бы нам точно не снять. И свершилось. Фильм завершен. Почти 1.5 года, если считать от начала съемок до окончательной цветокоррекции. Мы единственные, кто смог в стилистике кинолетописи запечатлеть все этапы создания будущего музея Иосифа Бродского. Впервые мы узнали, что такое краудфандинг и как собирают копеечку на завершение проекта. Благодарю за поддержку Лену Некрасову и Таню Кондакову, и множество отзывчивых людей.
Сейчас есть задумка сделать вторую серию. Но это экспедиции, нужны реальные деньги. Ищем порядочного продюсера.
Видимо, этот опыт, очень необходим в жизни каждого, кто хочет снимать, не взирая ни на какие препятствия.
А что дальше? Не знаю. Есть строгая и любимая супруга, которая вошла в мою жизнь и которая прощает мне многое, и помогает во всем. Есть замечательные дети, которые пока еще не до конца понимают – «Зачем же папе это все нужно». Есть горстка друзей, готовых придти на помощь и есть желание создавать фильмы, которые хоть на мгновение делают человека добрее.
Проходя мимо здания на Крюковом канале 12, понимаешь с грустью, что сердце твое уже не трепещет так радостно, как раньше, когда ты входил на эту удивительную киностудию. И крутится в это время только один печальный вопрос – продолжает ли в этом заново выкрашенном доме жить кинематограф?..
Павел Медведев, Санкт-Петербург, 2017г.
Мы в соц. сетях