Разговор после сеанса Владимир Герчиков – режиссер, сценарист и продюсер. Член Академии российского телевидения и Российской академии кинематографических искусств. Лауреат государственной премии России в области киноискусства, заслуженный деятель искусств РФ. Казалось бы, его фильмы должны легко находить путь к зрителю. Но кар– тину «Акция», снятую при поддержке Министерства культуры РФ еще в 2015 году, я увидел совсем недавно, и не сразу удалось мне найти собеседника, чтобы обсудить ее. Об этом и многом другом я решил поговорить с автором.
– Ваш фильм – первое художественное осмысление одного из самых болезненных явления современной истории ‒ приватизации. Сюжет почти сразу выходит за круг экономических и социальных проблем, и зритель оказывается в пространстве древнегреческой трагедии. Приватизация – это явление не экономического, не социального и даже не психологического, а метафизического характера. Это такое испытание для человека, общества, системы, к которому они оказались трагически не готовы. Во время просмотра вдруг замечаешь, что проблема дается уже совсем в ином масштабе. Вечность смотрит на человека и удивляется его непреходящей детскости, неспособности взять на себя ответственность, быть верным, думать на три хода вперед, беспомощности перед злом.
Это я говорю о фильме, а если говорить об авторе, то вспоминается Хэмингуэй. Вы вытащили такую колоссальную метафору, такой скелет рыбы, в который поместится вся современная история. Как, на какую удочку вы поймали эту мегаконструкцию?
– Тут должна быть маленькая преды– стория. Фильм снимался в маленьком поселке на озере Баскунчак. Марина Иванова, режиссер из Саратова, сняла там фильм лет за шесть до меня. Я его посмотрел. В картине был замечательный персонаж ‒ директор местного предприятия, хороший человек, который писал стихи. Я стал искать следы этого человека, познакомился с его сыном, он и показал мне отца. К тому времени у него уже был «альцгеймер». Я поехал в тот поселок, поговорил с людьми и увидел, что у них все это еще «болит»… Когда я поехал туда снимать, наметил себе персонажей, но были люди, которые упирались, не хотели появляться в кадре. В этом упорстве ощущалась все та же не– преходящая боль… Я попытался понять природу этой боли и рассказать эту историю. Озеро, безусловно, тоже ее персонаж. Складывалось все само собой – я вообще доверяю материалу и охотно отказываюсь от всяких предварительных схем. Конечно, вопрос приватизации в экономическом плане меня мало интересовал. По большому счету я делал фильм о выборе, о способности или неспособности человека или общества делать выбор. Это всегда болезненно, это внутреннее напряжение, ведь выбор может быть ошибочным. Но если человек или общество не способны выбирать, тогда за них это сделает кто-то другой. Но попытка – это все равно хорошо, потому что тот, кто решил заработать на этом, тоже сделал шаг, пошел против коллектива. Эта ситуация для России новая, потому что нас отучили делать выбор еще в 1917 году. Это обмен, обмен свободы на деньги.
– Монетизация?
– Да, монетизация собственной жизни. В этой ситуации все находились. В некой корявости моих героев была их сущность, ведь они не актеры, не интеллигенция, первый раз оказались перед камерой. Я старался дать этим людям больше пространства для высказывания, и зрителю тоже нужно было входить в этот ритм; кто– то вошел, кто-то нет… Меня пленило это ощущение – «шевеления» самой фактуры жизни, отсутствие подозрения, что герои готовились к приходу камеры. Дыхание жизни не изменилось, только люди как-то погрустнели…
Вопросы слишком сложные и слишком болезненные. В конце фильма женщина говорит: «Я бы спросила этого Чубайса, а что это было?». Вот, что это было? Это была их жизнь, которую кто-то прозевал, кто-то проиграл, а кто-то на этом заработал.
– Но чем мы, документалисты, отличаемся от тех людей, ведь такие же процессы происходили и у нас? Прошло 25 лет – достаточная дистанция, чтобы оглянуться и задуматься. Художник хотел свободы – понятно: цензура, советская власть душила. Что же мы имеем сегодня? Министерство культуры, которое распределяет денежные потоки, но не отвечает за конечный результат, и художника, который не знает, кому и как предъявить этот конечный результат, потому что механизмы, которые должны привести кино к зрителю, отсутствуют. Когда я пытаюсь понять государственную политику в области документального кино, в голову приходит одно простое слово – благотворительность.
– И на том спасибо.
– Но я, как идеалист, хочу спро сить: а есть ли шанс сделать так, чтобы и чиновник Министерства культуры, и продюсер, и творческая группа были одинаково заинтересованы в художественном результате?
– Что считать художественным результатом и что считать результатом про– смотра? Это не одно и то же, потому что некоторые художественные явления не пони– маются обществом, и никто тут не виноват – разрыв во времени, разрыв во взглядах… Допустим, говорят: вот этот фильм – совершенный с точки зрения искусства, но его никто не хочет смотреть. Это не является недостатком фильма и не является недостатком общества… Не так все просто. Ведь из кинопроцесса, о котором вы говорите, мы исключили зрителя. А зрительская культура ‒ такая сложная вещь… Почему еще ходят на концерты камерных оркестров? Или опера ‒ сейчас это модный вид проведения досуга. А сколько выложено денег, чтобы создать эту моду! Как изменились актрисы, как они подтянулись, как они выбираются не только и не столь– ко по голосу, сколько по красоте, стати! Какие формы придумало телевидение, чтобы пропагандировать оперу! Почему это происходит? Потому что опера – это здание, театр, традиция. У нас ничего такого нет. Кино было «главным из искусств», когда киножурналы показывали малограмотным людям и они видели, как нужно приветствовать красных генералов и командиров. Но мы же не можем с оперой сравниться! Литература «плачет», нет тиражей, мало читателей, потому и заигрывает с читателем. Мы живем в ужасно агрессивной среде, и если нам дают деньги, как на благотворительность, спасибо. У меня, например, нет чувства, что я должен соответствовать каким-то критериям потому, что государство дает мне деньги. А увидят этот фильм или не увидят, не так уж важно. Я был в свое время достаточно обласкан зрителем, мои фильмы часто показывали по телевидению. Но с тех пор и телевидение кардинально изменилось; меня не сильно тревожит, что зрителей мало. У меня одна задача – не изменять себе, делать то, что могу. Что не могу ‒ тоже пытаюсь, в меру способностей, отпущенных мне природой. Да, мне, может быть, хочется больше зарабатывать, но я понимаю: это не моя профессия, тогда мне придется пожертвовать своей независимостью. Как будто на Западе все документальные фильмы имеют колоссальную аудиторию! Это ведь тоже ерунда. Есть фонды, которые дают деньги, и это тоже благотворительность. Какие-то фильмы, имеющие политическую направленность, бывают более востребованы – например, картины Майкла Мура, – какие-то менее. Конечно, нам хотелось бы, чтобы были люди, заинтересованные в «наведении мостов» между нашими фильмами и аудиторией, культура-то истончается. Но, наверное, экономически это еще не очень выгодно. Мы не делаем «количественное» кино и не должны опираться на количество просмотров; мы должны стремиться к качеству. Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра, но мы будем востребоваными. Также и моя «Акция». Если кто-то через 50 лет заинтересуется нашей жизнью, то получит один из штрихов к картине этого времени и, может быть, что-то поймет. Мы иногда стараемся делать нечто похожее на игровое кино и терпим поражение. Мне кажется, у нас совсем другая задача. Я вообще не считаю себя художником, я – наблюдатель. Иногда из этих наблюдений что-то складываю. Просто нужно честно, внимательно, ответственно и с уважением относиться к тому, за кем ты наблюдаешь. Я собираюсь делать кино, которое условно называется «Некто напротив», о взаимоотношениях режиссера документального кино и героя. Это же интересно! Я вообще считаю, что наша профессия – подарок Бога: мы проживаем много жизней, общаясь с разными людьми. Кому еще дано такое счастье!
Беседу вел Сергей Головецкий
«Двойной портрет»
Осенний сезон владикавказского Дома кино открылся новой работой севе– роосетинских кинематографистов Индиры Черджиевой и Вячеслава Гулуева «Двойной портрет» (к/ст «Эдельвейс»). Главная героиня картины ‒ Бирлант Касаева, жен щина, сумевшая сохранить человечность в нечеловеческих обстоятельствах, автор книги «Я верну тебя в жизнь», написанной совместно с чеченским журналистом Рамзаном Ибрагимовым. На премьеру картины пришли не только постоянные зрители Дома кино, но и ветераны Великой Отечественной войны. Приветствуя героиню фильма, появившуюся перед публикой после просмотра, зал встал, а она от смущения закрыла лицо руками. К сожалению, вторая героиня фильма – руководитель программы детского фонда Альберта Лиханова «Фронтовые дети Чечни» Любовь Крыжановская – не смогла прилететь во Владикавказ на премьеру.
Индира Черджиева: «Фильм снят по заказу Министерства культуры РФ. Автор сценария, известный журналист Татьяна Насимова давно хотела воплотить эту идею в жизнь ‒ рассказать о подвижничестве двух женщин в годы чеченских войн. Съемки картины «Двойной портрет» на протяжении долгого времени шли в селении Надтеречное Чеченской республики, Грозном и Москве. В фильме есть кадры хроники, где Бирлант Касаевой вручают награду ЮНИСЕФ «Золотое сердце». Она получает ее из рук актеров Стивена Сигала и Джессики Лэнг. В детстве у Бирлант была мечта ‒ стать актрисой, и она не теряется в обществе кинозвезд. В нашем фильме две героини – Бирлант и Любовь. Нам важно было показать тяжесть их нравственного выбора, искренность самопожертвования, ведь сейчас нет важнее людей, которые могут что-то сделать для других».
Вячеслав Гулуев: «Я люблю снимать кинопортреты. Это мой любимый жанр. Снимаю «шелуху» и обнажаю человеческую суть. Многое, из того, что мы отсняли, не вошло в фильм при окончательном монтаже, так как мы были ограничены временными рамками. Но все, что запечатлено, – это уникальный материал».
Мадина Тезиева Владикавказ
«Не числом, а умением»
В Большом зале Центрального дома кинематографистов состоялась премьера фильма Виталия Максимова «Не числом, а умением» об одном из подвигов русских солдат в русско-персидской войне 1804-1813 годов – походе 17-го егерского полка русской императорской армии под командованием полковника Павла Корягина. Отряд, состоявший из 493-х человек, в течение трех недель удерживал 40-тысячную армию персов на границе с Грузией и спас Закавказье от вражеского нашествия. В съемках фильма приняли участие актеры Михаил Богдасаров, Саид Багов, Сергей Баталов, Валентин Гафт, Владимир Зайцев, Артем Михалков, Сергей Насибов, Виктор Сухоруков, Юрий Чернов.
Виталий Максимов: «Кинематограф дает возможность вспомнить всех поименно, показать силу духа русского воинства. «Не числом, а умением» ‒ знаменитый афоризм великого русского полководца Александра Васильевича Суворова.
Несколько лет назад студия «ТРИТЭ» совместно с телеканалом «Культура» начала показ цикла документальных фильмов об истории отечественной армии с петровских лейб-гвардии Преображенского и Семеновского полков. Ведь на многие десятилетия их названия забылись, как ушедшее безвозвратно царское прошлое. Именно в момент съемок этих фильмов вышел указ Президента России Владимира Путина о присвоении старых наименований двум подразделениям нашей современной армии. Сегодня 154-й отдельный комендантский Преображенский полк и первый отдельный стрелковый Семеновский полк продолжают носить покрытые славой наших предков наименования. Когда-то император Николай I назвал Преображенский полк «железной стеной Российской империи».
В своем предыдущем фильме «Осовец. Крепость духа» Виталий Максимов рассказал о защите русской крепости от осады немецкими войсками, масштабной газовой атаке и о невероятном подвиге шестидесяти русских солдат во главе с подпоручиком Владимиром Котлинским, сумевших обратить в бегство четыре с половиной тысячи немцев. Фильм получил главную награду на кинофестивале «Дворянский мир».
Виталий Максимов: «Мы посчитали необходимым не только создать правдивый документальный фильм об обороне Осовца, но и установить во Пскове памятник подпоручику Котлинскому и всем, кто совершил этот подвиг. Российское военно– историческое общество заявило о намерении установить памятник Павлу Корягину. Это то, ради чего мы работаем. Фильмы улетают в эфир и не возвращаются, их редко повторяют, а памятники проживут гораздо дольше, чем любой фильм».
Заслуженный артист России Борис Галкин: «Какое счастье, что нашу историю не нужно сочинять – нужно просто перелистнуть страницу, найти эти подвиги людей, на которых можно опереться через сотни лет! Главное, не утратить эту память».
Наталья Тонких
Мы в соц. сетях