Ассоциация документального кино СК РФ в газете «СК-НОВОСТИ» №9 (395) 28 сентября 2020

Памяти нашего товарища Сергея Литовца…

Без Сережи это уже невозможно…

Точное место и время нашего знакомства с Сергеем Литовцом я, признаться честно, уже и не помню. Наверняка это был 2003-ий или 2004-ый год. Скорее всего, это могло случиться в Перми на «Флаэртиане», а могло и в коридорах ЦСДФ или в кофейне Дома Кино. Кто-то, опять же не помню, кто именно, представил мне Сережу как оператора из Казани и ученика Юсова. Зато хорошо помню свое первое впечатление: поначалу Сережа показался мне человеком молчаливым, не очень контактными и даже несколько нелюдимым (что как бы соответствовал расхожему стереотипу «оператор – не оратор»). Но при этом создавал ощущение внутренней глубины и надежности. Как бы то ни было, но какая-то химическая реакция между нами произошла, и мы через какое-то время решили попробовать поработать вместе.

Скажу сразу, мои впечатления в части некоммуникабельности и нелюдимости Сережи не подтвердились. Вопреки ожиданиям его немногословность не помешала нам с первых же съемочных дней установить рабочий (а вскоре, и дружеский) контакт. Иначе говоря, мы довольно быстро «спелись», чему в огромной степени способствовала Серёжина операторская интуиция, чувство ритма, состояния, дистанции. Мы убедились , что говорим на одном языке , и быстро научились понимать друг друга с полуслова. При этом Сережа был исключительно надежен. Он редко ошибался , но ошибки всегда признавал, хотя и переживал их болезненно, почти по-детски расстраивался, что при его могучей фактуре и габаритах выглядело трогательно и временами даже забавно. В общем, оказалось, что нам комфортно работается вместе…

Мы с ним вместе сделали семь фильмов. Наверное, немало. Хотя сейчас я понимаю, что за 15 лет не так уж и много. Могли бы (и хотели!) больше. Но последние годы все как-то не срасталось, не совпадали графики. При этом Сережа всегда был готов выручить и подстраховать (и неоднократно именно выручал и подстраховывал!), провести срочную съемку, что называется «с листа». Я твердо знал, что в любой непредвиденной ситуации могу на него положиться. Одним словом, он был не только настоящим профессионалом, но настоящим товарищем в самом высоком, изначальном смысле этого слова. Редчайшее качество, особенно по нынешним временам…

Мы более-менее регулярно перезванивались, иногда встречались, чтобы просто поговорить (и отнюдь не только о работе). И говорили обо всем абсолютно откровенно. Мне кажется, что в последнее время Сережа находился на пороге каких-то важных внутренних решений. Время от времени он пытался подвести какие-то предварительные итоги своей жизни, как-то оценить сделанное и несделанное. И делал это строго, по гамбургскому счету — в свой актив он зачислял далеко не все свои работы (и мне приятно, что среди них были и наши совместные).

Как-то еще прошлой осенью он словно бы впроброс сказал мне: «…Дело-то к шестидесяти…». Я с позиции старшего по возрасту только усмехнулся: «Ладно

тебе, какие твои годы!?». Кто бы знал, что земной путь Сергея оборвется так резко, так неожиданно и так несправедливо. У нас было несколько новых общих замыслов. Мы их обсуждали, разминали, понемногу продвигали. Думаю, они так и останутся неосуществленными. Без Сережи это уже невозможно…

Борис Караджев, режиссер

Сергей был настоящим

Сергей был настоящим. Настоящим мужчиной, настоящим мужем, настоящим творцом, настоящим другом. С ним всегда было комфортно и уютно. Как и любой творческий человек, он был раним и принимал близко к сердцу всевозможные неудачи. И в то же время он производил впечатление недоступного, знающего себе цену человека. Одной точно выстроенной фразой он мог убедить, заставить задуматься или ввести в замешательство того, с кем ему приходилось говорить.

Вообще Сергей по жизни меня вел. Он всегда как бы протаптывал для меня дорожку. Он увидел во мне режиссёра и всегда знал за меня, что я справлюсь с определённой задачей, и, пусть это звучит громко, но он был учителем для меня. Я часто присутствовала у него на съёмках, сидела на монтаже, впитывала атмосферу кино, начиная от зарождения сценария и заканчивая готовым мастером. И, конечно, живя с таким человеком, я не могла не полюбить мир кино.

А какое счастье было с ним работать! На него можно было положиться на сто процентов, его ответственность за «картинку» просто зашкаливала. Как было любопытно за ним наблюдать, когда он выстраивал план. Так по-детски, с таким искренним интересом его глаз находил то, за что можно было зацепиться. Во время такого творческого процесса он, сам того не замечая, водил языком по губам, что присуще только детям, когда они полностью растворяются в том, что делают. Он был оператором от Бога. Его картинка всегда была живой, дышащей, в ней никогда не было искусственности. Он давал насладиться и планом, и тем, что в нём происходит. Ему очень часто везло, так считал он сам, когда во время съёмок у него в кадре, что-то происходило незапланированное, но что по его словам делало этот план незабываемым и очень точным. А я считаю, что вот в этом и заключается операторский талант…

Татьяна Литовец

Голос Сергея С первых же минут, как Сергей появлялся на съемочной площадке, он сразу вживался в атмосферу происходящего на съемках. Почти ничего не говорил, мне даже трудно сейчас вспомнить его голос. Несмотря на то, что Сергей был большого роста и крепкого телосложения, на съемках он становился как бы незаметен для героев фильма, да и для других членов съемочной команды. Не делал лишних телодвижений, внимательно следил за происходящим в кадре и за кадром. И как-будто бы дышал вместе с атмосферой кадра, сопереживая героям и происходящему с ними. Я уверена, что благодаря энергетике Сергея, его сопереживанию героям кадры фильма приобретали объем и оживали, в них всегда

был нерв и искреннее горячее чувство…

Наталия Гугуева, режиссер

Память

В январе 2018-го неожиданно оборвалась жизнь нашего общего с Серёжей Литовцом друга, прекрасного режиссёра монтажа Сергея Кузьмина, с которым они вместе перебрались когда-то в Москву из Казани. Помню, как Серёжа переживал тогда: «Не верится… Кажется, откроется сейчас дверь, войдёт Кузьмин и скажет: здорово я вас всех разыграл!..» Серёже Кузьмину было 50, Серёже Литовцу 58. Зачем так рано отправились они в вечность?.. Не верится… Память хранит разные воспоминания о Сергее, но сейчас хочу поделиться только одним, характеризующим его, на мой взгляд, особенно. Однажды, лет восемь тому назад, по просьбе моего знакомого эстрадного исполнителя, я подыскивал оператора для съёмок клипа. Решил позвонить Серёже. Он согласился сразу: грех отказываться сейчас от работы. Для выбора натуры (никак не привыкну к слову «локация») мы втроём приехали на завод МЭЛЗ, что на Электрозаводской. Часть помещений бывшего Московского электролампового завода сдавалась в аренду всевозможным фирмам, но бОльшая часть была фактически разрушена. Впрочем, длинные гулкие коридоры, высокие холлы и широкие лестницы, по-прежнему, казалось, сохраняли дух былого величия отечественной промышленности. Мы с исполнителем думали о клипе… А Сергей будто бы отсутствовал, лишь время от времени возвращаясь к общему разговору. Он заметно грустнел и несколько раз произнёс: — Нет, наверно я что-то не понимаю… — О чём ты? — спросил я его, когда мы оказались вдвоём. — Как можно было такое разрушить..?! Уничтожить то, что строили наши отцы и деды… Тот клип мы так и не сняли.

Сергей Зайцев, режиссер

В сломанный микроскоп он увидел настоящую жизнь

Сергей не любил хвалиться. А было чем : до сих пор в Казани, откуда он родом, о нем говорят в превосходной степени – «заметная фигура в российском кино и огромная – в татарстанском».

Но когда Сергей умер, некролог на сайте Союза толком не могли написать, потому что информации о нем в Сети — никакой. Вот так.

Потому теперь каждое воспоминание о кинематографисте Cергее Литовце – операторе, режиссере, продюсере, фотографе, экспериментаторе и новаторе – ценно.

Как трогательно деликатен он был с коллегами, так и жестким в отношении продюсеров. С ними ему, в основном, не везло. Оттого рушились давно лелеямые проекты, рушилась жизнь. Ведь не зря он переехал из любимой Казани – там-то взаимоотношения с продюсерами студии зашли в тупик.

Казань же, раз за разом, помогала ему реализовать книжные и фотопроекты, помогал и он казанским друзьям. Состоялась не так давно долгожданная его фотовыставка « Мой Свияжск», он представил на ней фотографии 1988 – 1994 годов, запечатлевшие «старый» Свияжск. — Мой Свияжск – полуразрушенная деревня, населенная ни на кого не похожими людьми – остался далеко в прошлом, но она живет в моей памяти и на моих фотографиях…- написал он тогда. Удивительная выставка, составленная из фоторабот, сделанных тогда, когда он работал в Свияжске… санитаром в психиатрической больнице. Сам себя туда он распределил после окончания ВГИКа, где учился на операторском у самого Вадима Юсова – « познавать жизнь».

… Перед сложными задачами в сьемках он вначале замирал, уходил в себя, искал выход. Выход – как снять, а не причину, почему это «никак не снять». И все это – без жалоб и истерик. На наших совместных сьемках он лишь раз растерялся: локация-кузница, в которую мы приехали, была ужасающа по количеству мусора в кадре — в прямом и переносном смысле, по освещенности и по возможностям что-либо в ней изменить. И каковы же были мои изумление и радость, когда через час захламленная кузница вдруг превратилась в волшебный сказочный уголок. Сергей возжег потухший давно кузнечный горн, «провалил» все пространство вокруг него, деликатно высветил лик и руки кузнеца. Смотрит вот потом зритель на экран и думает – вот она такая и есть кузница, конечно! А ее таковой сделал оператор-волшебник Литовец.

Отношение с кинофестивалями – а ведь его кино именно фестивальным, — были у него сложными и противоречивыми. Ворвался на них со своим первым режиссерским фильмом, странными «Диалогами в электричке». Картина была встречена дома, в Казани, крайне негативно, а фильм побеждал на всех фестивалях. А потом была еще более странная, вызывающе эстетская, пленочная 20-минутка «В сломанный микроскоп мы увидим Казань». Он ее увидел. Как никто до него не усмотрел. Фильм пригласили на престижный Роттердамский кинофестиваль.

Потом что –то пошло не так, и он сам себя выключил из фестивального движения. Наделся на оценку своего документального фильма о удивительном подвижнике-музейщике Степане Щеколдине, спасшем в войну бесценный Алупкинский музей — от немцев и от своих. Но картину как-то не заметили даже на

Крымских кинофестивалях. Такова фестивальная жизнь, и он снова решил отойти от фестивальной тусовки…

Я же так загорелся историей его Щеколдина, что в рекордно короткий срок написал, по его наущению, — игровой сценарий « Хранителъ» . И мы решили с ним в этом году подавать « Хранителъ» на соискание субсидий в Минкульт. В режиссуре Сергея.

Мы же тогда еще не знали не ведали о короновирусе и всех бедах, что принесет он нам. Беда не обошла его, жену Татьяну, детей. И наше кино , в котором вроде как нет « незаменимых», но есть – отдельные. Это уже не про кино. Про Литовца. Сергей Русаков, кинорежисер, сценарист

Воспоминания о Сереже

Я помню Серёжу Литовца с середины 70-х годов ассистентом оператора на Казанской студии кинохроники. Высокий, худощавый, всегда очень серьёзный, он молча переносил суровые ассистентские будни. В обязанности ассистента на кинохронике входила подготовка кинокамеры к съёмкам, зарядка плёнки в кассеты, ежедневная чистка аппарата, оптики, проявка фотопроб и прочая, вроде мелкая, но очень нужная работа. Очень редко операторы доверяли ассистенту самостоятельно снять пару кадров для фильма. Это надо было заслужить.

\ У Серёжи была патологическая аккуратность и порядок в его кабинке с аппаратурой всегда был идеальный. Он отличался от весёлой ассистентской братии, в свободное время травившей в курилке анекдоты и байки о курьёзных случаях на съёмках. На студии была фотолаборатория и Серёжа много времени проводил в ней.

Со студии Сергей ушёл на срочную службу в ряды СА и вернулся обратно.

Я в то время был председателем операторской секции и однажды Серёжа попросил меня помочь организовать на студии выставку его фотографий. Мы практиковали это мероприятие для ассистентов, просивших у студии рекомендацию для поступления во ВГИК на операторский факультет.

Друзья ассистенты помогли отпечатать, наклеить на паспарту и вечером после работы развесили в длинном студийном коридоре 20-25 фотографий. Работы были очень интересными и необычными. В них не было просто красивых пейзажей, портретов, а был взгляд человека, внимательно исследующего окружающий мир. Неожиданные ракурсы, контрастно чёрно-белое изображение, фактуры, натюрморты из простых предметов, уголки города, скрытые от глаз проходящих мимо людей привлекали внимание и вызывали споры.

Утром дирекция и партком осмотрели выставку. Выводы были неоднозначными: были обвинения в «чернухе», в мрачном взгляде на окружающее (такие слова у партийных органов были тогда в моде), но операторы отстояли Серёжу и хорошую характеристику во ВГИК он получил.

Время учёбы во ВГИКе пролетело и Сергей вернулся на студию в качестве оператора. Это была уже середина 80-х. Перемены были и у нас. Пришла на

студию журналист Марина Разбежкина. Писала сценарии для фильмов, работала редактором, но потом стала пробовать свои силы в режиссуре. Мы организовали на студии объединение «Время», я и Сергей вошли в него в качестве операторов, Марина — режиссёр и сценарист, звукооператор Рустэм Нуриев, моя жена Ляля Кузина — директор объединения. Время перестройки вселяло надежды и мы требовали самостоятельности. В это время Сергей с Мариной сняли очень интересные спецвыпуски киножурналов (была такая форма в документальном кино) и фильмы: «Танцплощадка», «Дом», «Фотограф Семёнов» «И возлюби его в сердце своём», «Успение»

Мой сын Евгений Привин работал с ним ассистентом оператора и с удовольствием вспоминает эти дни. Как они во время съёмок о Свияжске зимой в пургу пешком переходили Волгу по льду, впрягшись в санки, на которых везли съёмочную технику, как делали круговую панораму острова с верхушки разрушенной колокольни на шатком настиле, сидя между ногами штатива и крутя ручку горизонтальной панорамы на рассчитанное число оборотов.

Параллельно со съёмками Сергей не выпускал из рук старенький Зенит, снимал портреты, жизнь и быт жителей острова. Остров-град Свияжск, как он сейчас называется, навсегда полюбился Сергею. Когда совсем не было работы, он устроился в Свияжскую психбольницу и работал санитаром, снял великолепную серию портретов больных, зарисовки из их жизни. В 2017 году в выставочном зале на острове была открыта персональная фотовыставка Сергея Литовца «Мой Свияжск»

В 1990 году у творческих работников случился конфликт с директором Казанской студии кинохроники и всё наше объединение уволилось со студии. Нас пригласил работать, приехавший разбираться в конфликте от СК РФ, режиссёр и худрук киновидеостудии «Современник» (Москва) Александр Павлов. Все фильмы для «Современника» мы снимали в Казани и в Марийской республике, в том числе и замечательный «Конец пути» о последней жительнице марийской деревни, не ушедшей из зоны затопления Чебоксарской ГЭС. Эту деревню выселили, но не затопили. Сын Женя тоже работал с Сергеем, а мы с женой на моём «Запорожце» возили продукты, канистры с бензином (тогда это был большой дефицит) почти за 100 км. Когда один кадр для фильма по вине Сергея не был снят (просто забыл) , он один с камерой и штативом без машины поехал в деревню и доснял. Такой характер.

Потом наши пути с Сергеем ненадолго разошлись. Мы переехали в Москву, работали с студии Саввы Кулиша НЭЦКИ, моя жена перешла на канал Культура, я стал заниматься игровым кино, а Сергей искал применение своим силам в Казани. Работал на ТВ как режиссёр, оператор, продюсер, выпускал фотоальбомы, снял на кинохронике несколько хороших документальных фильмов как режиссёр-оператор, потом тоже перебрался в Москву. Мы перезванивались, встречались. Все свои новые работы он мне присылал и мы их обсуждали. Однажды я привлёк его к съёмкам одного эпизода для сериала «Небесная жизнь». Я снимал с истребителя МИГ-29, а Сергей снимал полёты с земли.

А через несколько лет мы стали соседями в Королёве. Часто встречались, ходили друг к другу в гости, вместе отмечали праздники. Он рассказывал о своих планах, о детях, о ремонте дома и прочих радостях и бедах. То, что с ним случилось, было для нас шоком. Большой сильный человек сгорел буквально за месяц. 1 апреля мы с ним общались по скайпу, а 30 апреля жена Таня сообщила о

трагедии.

Спасибо друзьям-киношникам, не оставили семью в беде. Помогли каждый как мог и во время болезни и с похоронами.

Авис Привин, кинооператор

Несколько слов о друге

Он умел удивлять.

Вспоминаю, как мы делали с Сергеем фильм про академика Евгения Чазова. На Телеканале «Россия-1» картина вышла под названием «Евгений Чазов. Сердечные тайны».

Мне редко приходилось встречать более «закрытых» людей, чем Чазов. При первой встрече он держал себя так, будто между ним и съёмочной группой «стена», через которую мы никогда не сможем пробиться. И это понятно. Ведь он много лет был лечащим врачом Брежнева, Андропова, знал многие сокровенные тайны первых лиц государства. В общем, человек умел держать язык за зубами. И не собирался раскрывать свою душу перед первыми встречными.

Но Сергею потребовалось буквально несколько минут, чтобы расположить к себе академика Чазова. И он начал рассказывать такие истории, о которых, возможно, не говорил и близким людям.

Я беседовал с Чазовым, но чувствовал, что рассказывал он эти истории не мне, а Сергею, который стоял у меня за спиной. Перед ним изливал душу.

Он обладал талантом расположить к себе любого человека.

Мы приехали с ним в Грузию вскоре после драматических событий, которые случились в 2008 году. Съёмки запланировали заранее, отменять их не хотелось и были готовы к тому, что нас ждёт не ласковая встреча. Возможно, так бы и случилось. Если бы не Сергей. С нами не просто соглашались беседовать. Стоило зайти в какой-нибудь дворик в старом районе Тбилиси, и буквально через несколько минут нас начинали звать в гости. Угощали виноградом, хурмой. И обижались, если мы, ссылаясь на работу, отказывались от «рюмки» чая.

И ещё. У Сергея есть пёсик. Зовут его Пестик. Мы жили с Сергеем в соседних домах. От подъезда Сергея до моего буквально метров тридцать. И часто вместе выгуливали своих собак.

И теперь, когда я встречаю его жену Татьяну, которая гуляет с Пестиком, он бросается ко мне, видно, надеясь, что где-то рядом вдруг наконец-то найдётся его любимый хозяин… И грустный отходит, понимая, что ошибся и на этот раз.

Вот так и мне часто, когда иду мимо его окон, непроизвольно приходит желание зайти, поговорить, посоветоваться…

Спасибо судьбе, что подарила мне такого Друга.

Олег Колин, сценарист