Ассоциация документального кино СК РФ в газете «СК-НОВОСТИ» №3 (389) 16 марта 2020

ВЯЧЕСЛАВ ОРЕХОВ:

«ДЛЯ ХУДОЖНИКА ГЛАВНОЕ ВИДЕТЬ, В КАКОЙ СТОРОНЕ СВЕТ!»

20 февраля 2020 года  исполнилось 80 лет классику русского документального кино Вячеславу Васильевичу Орехову. Он родился в тамбовской деревне Коломенка,  жил в подмосковной Ивантеевке, и вот уже больше 20 лет совмещает съёмки фильмов с крестьянским хозяйством на Псковщине, в деревне Ясная Поляна. Вячеслав Васильевич снял 94 фильма, большинство имеют награды и призы…     

Алексей Бурыкин: — Слава, не будем юлить перед читателями газеты, мы на «ты», знакомы больше 10 лет…  Хочу спросить сначала, чем, по-твоему, кинематограф принципиально отличается от всех других искусств?

Вячеслав Орехов: — Лёш, я особо не забиваю голову такими праздными вопросами. Но навскидку – думаю, что в кино сплавлены все виды искусств. И ещё: оно реальнее других отражает или представляет жизнь. Первые слова Тарковского, когда он стал вести у нас на Высших Курсах Сценаристов и Режиссёров цикл «Ритм и время в кино», были: «Кино родилось тогда, когда человечество захотело посмотреть на себя со стороны». Не просто на портрет или фотографию, а на полную иллюзию жизни.

— Что в кино первично: мысль или изображение?

— Не берусь разделять эти понятия, они друг без друга в кино не могут. Изображение без мысли – абсурд, набор кадров, а мысль без изображения – чистая декларация. Но всё-таки первоосновой является мысль. Сказано же: «В начале было Слово», т.е. идея, замысел… Это касается и Вселенной, и скромного сюжета… Сила кино в воздействии слова и изображения одновременно. Хотя как-то принято считать, что в кино первичным должна быть пластика изображения. Но глянь фильм Осипова последний («Параджанов, Тарковский, Антипенко. Светотени» (2018) – фильм Андрея Осипова – А.Б.) – как здорово там гармонируют слово и изображение!

— По Станиславскому,  у актёра есть задача и сверхзадача. А у режиссёра документального кино?
— Мне всё-таки ближе название этого вида кинематографа не «документальное», а «неигровое» кино. Я мало думаю о сверхзадаче, хотя надо бы… Моя главная задача – сделать живое кино; не расплескав, бережно перенести судьбу героя на экран. Вспоминаю слова Хичкока: «Я беру кусок жизни и отсекаю всё скучное», примерно так … Вот это, может быть, и есть сверхзадача?..

— Кто кого выбирал: ты – своих героев или они тебя?

— Формально, конечно, я выбираю того, кто мне по душе, но, если ты не пришёлся по душе герою – туши фонарь! Я со всеми своими героями дружил и дружу. Недаром замечено: «Рыбак рыбака видит издалека»! Просто душа улавливает вибрацию другой души. Ведь герои фильмов сотворили и мою судьбу, за что я им бесконечно благодарен… Иван Никифоров, например (герой фильма «Поздний восход» (1971) – А.Б.), взял кисть в 63 года, и настолько меня этим поразил, что и я в довольно-таки приличном возрасте стал рисовать. А Дмитрий Арсеньев (герой фильма «Выхожу один я на дорогу» (2002) – А.Б.), режиссёр оперного театра, умнейший человек, найдя ответы на свои жизненные вопросы в Евангелии, всё бросил и из Москвы уехал крестьянствовать в тверскую глушь. На меня это произвело сильное впечатление, и, хоть в ту сторону я давно смотрел (родился-то в деревне!), но именно поступок Арсеньева стал толчком к тому, что мы с женой круто решили изменить свою жизнь и перебрались в деревню.

— Что главное в неигровом кино?

— Конечно, непредсказуемость – в природе неигрового кино. Что бы ты ни написал в сценарии, жизнь внесёт свои коррективы, и конечный результат будет другим… Замечательно, когда ты сам являешься участником события, а не просто ищешь, как показать это событие со слов героя. Идеально было бы прожить с героем год-два, снять все неожиданные повороты событий. Но Минкульт не позволит подобную роскошь: надо укладываться в намеченные сроки. Флаэрти «Нанука с Севера» снимал два года и год монтировал: вот это да! А нам приходится обходиться тем, что успели снять. Да ладно, чего жалуюсь, нормальные сроки нам дают…

— Что для тебя гармония? Стремление к ней – цель фильма?
— Раньше я как-то не особо задумывался об этом. Моя цель была показать судьбу моих героев другим людям. Я был (да и остаюсь) как бы экскурсоводом по жизни: «Посмотрите сюда, вам будет это интересно… гляньте на этого человека, вам это пригодиться в жизни». Но надо, чтобы фильм катился и нигде не спотыкался. Всё время думаешь о драматургическом построении, конструкция которого и держит фильм, не даёт провиснуть. Бывает, снимаешь длинный «вкусный» кадр, а в монтаже он не ложится – выбивается по ритму. Приходится резать по-живому, порой чуть не со слезами: долой из монтажа! Со временем я стал снимать не отдельными кадрами, а эпизодами, стараясь ухватить атмосферу вокруг героя. Так же стал и монтировать – эпизодами.

— Как думаешь, исчерпал ли кинематограф свои выразительные средства?

— Думаю, нет. Всё время появляются новые технические возможности. Тот же Андрей Тарковский, шутя, говорил нам на Курсах, что он мечтает о том, чтобы его режиссёрская задумка моментально воплощалась на экране.

— Мечта каждого режиссёра…

— Думал ли кто сравнительно недавно, что можно так снять «Титаник» или «Аватар»? Да дело даже не в технических средствах. У Никиты Михалкова и особых технических средств нет, а каждый фильм – шедевр! Да и не только у него. Сколько у нас потрясающих фильмов, снятых скромными средствами! А в неигровом кино и вовсе, мне кажется, не надо гнаться за техническими эффектами. Главное проникнуть вглубь человеческой души.

— Ты решил «завязать» с  кино. Последняя твоя работа –  «Монолог» о Валентине Курбатове – делалась трудно, был операторский брак, но ты преодолел сопротивление материала, и получилась великолепная картина необыкновенной смелости (я имею в виду построение её). Почему больше не будешь снимать?

— Во-первых, не то душевное состояние после ухода жены из жизни, прицепились хвори, нет внутри огонька, а без него как?.. А во-вторых, знаешь, я, кажется в тупике… И так снимал, и эдак, а повторяться не хочется, сделать как-то всё иначе – нет тонуса, да и приустал я от чужих жизней, хотя, повторюсь, благодарен всем моим героям: они изменили меня.

— Что тебя огорчает в современном кинематографе?

— Отсутствие целомудрия, бесцеремонное вторжение в личную, а то и в интимную, жизнь. Видно, это влияние дурных телешоу. В игровом кино много сериальной жвачки, высасывание из пальца тем и сюжетов: ловишь себя на мысли, что в стране живут одни полицейские и воры. Нет настоящего героя. Да и откуда ему взяться в обезбоженном потребительском обществе?! Есть, конечно, единичные прекрасные картины, но, как бы сказал современный восточный мудрец Тимур Зульфикаров, это «бриллианты в пыли».

— Что тебя огорчает сейчас в жизни?

— Как трудно живёт российская глубинка, что погибла русская деревня… заброшенность земли. Видно, от тоски по людям засыхают брошенные сады… Горько на это смотреть.

— Можно спросить тебя о вере в Бога…  она существенна для художника или сущностна? 
— Конечно, лучше человеку идти по жизни с Богом в душе. Не всякому это удаётся, ибо вера – дар Небесный. Но для творца главное видеть, в какой стороне Свет! Нельзя идти против Божественной энергии – рухнет человек или строй.

— Слав, и в заключение я хотел бы, чтобы ты ответил на те же вопросы анкеты, на которые ответил художник Шишкин в «Петербургской газете» зимой 1893года…  

Главная черта твоего характера?

— Наверное, устремлённость к цели.

— Достоинство, предпочитаемое тобою у мужчины? У женщины?
— Маркс, нам говорили, ценил в мужчине силу, а в женщине слабость. Неплохо сказано. Я думаю, всё же, в мужчине – великодушие, благородство, умение прощать, а в женщине – нежность, верность.

— Твоё главное достоинство?

— Незлобивость, отзывчивость.

— Твой главный недостаток?
— Часто душа не внемлет голосу Разума…

— Твой идеал счастья?
— Скажу так же, как ответил когда-то Руссо: «Любить, быть любимым и жить на природе». И, конечно, заниматься любимым делом.

— Что было бы для тебя величайшим несчастьем?
— Если бы Господь совсем отвернулся от меня.

— Кем бы ты хотел быть?— Музыкантом, но, увы, не получилось…

— Страна, в которой ты всегда хотел бы жить?
— Только в России.

— Пища и напитки, которые предпочитаешь?

— Люблю солёный огурчик или грибок под любимый русский напиток.
— Как бы ты хотел умереть?— Не постыдно, не позорно. То, о чём молят Господа монахи.

— Твоё состояние духа в настоящее время?
— После ухода из жизни жены – далеко не на высоте.

— Недостатки, к которым относишься наиболее снисходительно?
— Которые у себя самого.

— Что тебя интересует теперь больше всего?— Есть ли всё-таки жизнь на Марсе?

— Твой девиз?
— «Господи, да будет воля Твоя!» Правда, часто не хватает смирения.

Интервью вел Алексей Бурыкин, режиссер

Секция научного кино Санкт-Пе-тербургского отделения Союза кине-матографистов РФ провела очередное заседание в Белом зале Дома кино Санкт-Петербурга. Встреча была посвящена работе художников-постановщиков в на-учно-популярном кино. Члены Студенче-ского научного общества Института кино и телевидения узнали, как профессиона-лы большим коллективом снимали кар-тины на студии «Леннаучфильм». Были показаны отрывки из научно-популяр-ных фильмов; выступающие вспоминали художников, сотрудничавших с ведущи-ми режиссерами киностудии: Вячеслава Александрова, Ивана Егорова, Владлена Иванова, Александра Зачиняева и дру-гих. Художник-постановщик Валентин Александров делал свои первые шаги в кино в 60-е годы, рабочим на съемочной площадке у Павла Клушанцева. Сейчас он работает и в театре, и в кино. На заседании Александров показывал раскадровки, рас-сказывал о совместной работе с режиссе-рами: поиске материала, разработке прие-мов съемки, привлечении в картину науч-ных сотрудников различных институтов. Члены Студенческого научного общества пригласили его провести мастер-класс и Институте кино и телевидения. Заседание секции научного кино в Санкт-Петербурге подтвердило востребованность и желание снимать научно-популярное кино моло-дыми кинематографистами.

Наталья Уложенко, г.Санкт -Петербург