ИНТЕРВЬЮ

АНАСТАСИЯ БЕЗРУК:

«МОЯ ЦЕЛЬ – ПЕРЕДАТЬ

АТМОСФЕРУ МЕСТА И ДУХ ЛЮДЕЙ»

 

 

Фильмы на кинофе-
стивале представляют
не только режиссеры с
большим опытом, но и
дебютанты. Например,
фильм «Все на трактор!» о
необычных соревнованиях
– гонках на тракторах –
представила студентка ре-
жиссерского факультета
ВГИКа Анастасия Безрук.
После показа фильма нам
удалось пообщаться с ней.
– Почему Вы выбрали такую
тему для своего фильма?
– Организаторы показанных
соревнований – мои земляки,
я очень хорошо их знаю.
Это настоящие подвижники,
которые уже 15 лет делают все
за свой счет, не имея никакой
материальной поддержки.
Победителям соревнований
они дарят тракторы, которые
стоят несколько миллионов
рублей. Все это делается для
популяризации сельского хозяй-
ства. Я хотела снять что-то о
селе и решила, что лучше всего
показать достойных людей.
– Сложно ли было снимать
во время соревнований?
– Да, было очень сложно.
Однако нас спас сценарий
который мы получили
за несколько дней до
соревнований. Приехав туда
за 5 дней, мы разобрались
с местностью и установили
камеры. Конечно, загоревшийся
и перевернувшийся трактор –
это случайность, а такие вещи,
как грязь и пыль, заставили
нас особенно задуматься:
как это снимать? Но мои
героические однокурсники, ко-
торые выступили в качестве
операторов, не побоялись встать
за камеры и запечатлеть все это.
– Как Вы выбрали главного
героя для своей работы?
– Было 27 претендентов. Я
выбирала героя по фотографиям.
Шишкин мне сразу понравился, и
я решила взять именно его.
– Ваш фильм от многих
других представленных ра-
бот отличается большим
числом репортажных ка-
дров и маленьким ко-
личеством интервью. С чем
это связано?
– С тем, что моя цель –
передать атмосферу места и дух
людей. Я не ожидала, что они
будут говорить такие интересные
и даже смешные вещи, поэтому
многие моменты, к сожалению,
пришлось убрать, иначе
фильм был бы бесконечным.
Изначально задумывался ре-
портажный жанр, потому что
в нем есть свой азарт – либо
ты поймал момент, либо не
поймал. Интервью я люблю, но
посчитала, что здесь их должно
быть немного.
– На финал Вы поставили
кадры с брызгами грязи и
летящей пылью. Это было
заранее задумано или во-
зникло во время съемок?
– Изначально я постаралась
увидеть в этом что-то смешное:
тракторы с атрибутами гоноч-
ных машин. А потом увидела
эту грязь, и она показалась мне
красивой. Я подумала: а на что
это похоже? Наверное, это вальс.
Такова была идея. Вообще, было
очень много материала, который
мы резали, в итоге я захотела
объединить все это, и, надеюсь,
у меня получилось.
Беседовала Ульяна
Буркова

ИНТЕРВЬЮ

РАЗБОР ПОЛЕТОВ

«Короткий, но
эмоциональный
»,
– так описала свой фильм
«Галактика» режиссер Анна
Драницына. Это история о
мальчике-сироте. О том, как
он открыл для себя новый
мир, новую галактику…
Нам удалось побеседовать с
режиссером, и вот, что мы
узнали о фильме с таким
многообещающим названием.
– Анна Витальевна, почему
именно «Галактика»?
– Обычно зрители думают,
что такое название связано с
реальным полетом в космос, но
все не совсем так. Здесь речь
идет о первом выходе мальчика
в жизнь (как в космос), полную
открытий. Главный герой
моего фильма отправляется на
выставку юных художников, что
для него сравнимо с выходом в
космос.
– Где проходили съемки?
– Это был форум в Сочи.
Непосредственно там мы и
снимали. Несколько кадров
было отснято непосредственно
в тот момент, когда ребята рис-
овали космос в Исаакиевском
соборе.
– Как Вы нашли героя?
Легко ли было наладить с
ним контакт?
– Мой муж – оператор, мы
вместе искали мальчика. Нашей
целью было найти такого
ребенка, который нигде раньше
не был и не боялся бы выражать
свои эмоции. Мы увидели фото
участников выставки и сразу
поняли, что это — на
герой. Приехали в детский
дом, немного пообщались и
сразу поняли – то, что надо для
фильма. У него такие большие
глаза, «инопланетянские», он
быстро на все реагировал и в
короткие сроки привык к нам.
Сложностей не было вообще.
Хотя сначала мне казалось,
что предстоит большая
работа. Хороший мальчик, мы
с ним дружим. Сейчас он уже
взрослый. Ему 15 лет, ему
нравится этот фильм.
– На какую аудиторию
рассчитан Ваш фильм, кого
он призван мотивировать?
– Мне не кажется, что это
детское кино. Хотя, может быть,
и детям это было бы полезно
посмотреть. Понять, что бывает
и другая жизнь, без мамы и папы.
Да он на всех рассчитан. Хотелось
как-то привлечь внимание к теме
сиротства, ну, не буквально, а
через художественный прием,
метафору передать детское
ощущение «космического» оди-
ночества.
– Почему только в конце
фильма зритель узнает, что
мальчик из детского дома?
– С самого начала у меня
была задумка – создать фильм-
перевертыш. Чтобы сначала
не было понятно, что это за
ребенок и откуда он. В финале,
уже после путешествия, мальчик
возвращается в детский
дом. Тогда зритель понимает
настоящее значение названия
фильма и искренне сопереживает
герою.
Беседовали
Анастасия Кокшарова,
Александр Темников

ИНТЕРВЬЮ

ГЛАВНОЕ В ПИРАМИДЕ – ЕЕ ЖИТЕЛИ

 

 

«Велком ту Пирами-
да» – уже второй
фильм Ивана Твердовского
о странном острове Шпиц-
берген. И если первая
картина («Грумант. Остров
коммунизма») была в чем-
то пугающей и мрачной, то
Пирамида – добрая комедия.
Сам режиссер называет ее:
«музыкальный комедийный
документальный фильм».
Лента получила огромный
отклик аудитории, во время
показа зрители дружно
смеялись. Но несмотря
на кажущуюся простоту
картины, она содержит
вполне серьезные мысли.
Об этом мы и поговорили с
режиссером.
– Иван Сергеевич, как
получилось, что на одном
северном острове Вы нашли
материал и для серьезного
документального фильма
о городке шахтеров, и для
веселой комедии про туризм
на Пирамиде?
– Съемки проходили в 2013
году, я тогда на протяжении
двух лет практически жил на
Шпицбергене, у меня было
шесть командировок, и осталась
куча материала. Из всего
отснятого нам очень понравился
эпизод жизни на Пирамиде.
В этом законсервированном
поселке живут два в хорошем
смысле безумных человека:
Петрович и Юра, губернатор
и его заместитель, которые
очень ответственно относятся
к своему делу. Они делают это
не по долгу службы, а по долгу
совести. Просыпаются в 5 утра,
могут ночь не спать. Например,
если отказала автоматическая
подача угля, они сами берут и
несут огромные мешки с углем.
Даже во время съемок такое
произошло, но в фильм не
попало. Снимать из-за темноты
нельзя, а то получилась бы
известная картина «Негры
ночью воруют уголь». И как
про это можно снять серьезное
кино? Ну как, действительно:
мы утром просыпаемся, нам
говорят: «Ребят, в туалет не
надо ходить у нас все замерзло,
там будка стоит, да и зачем тебе
будка, в любой сугроб иди». Вы
бы видели их реакцию, радость,
когда наладили канализацию,
потому что они бились целый
день, часов двенадцать эту
трубу колошматили, вырыли
целый котлован замороженной
земли!
– И что же вскрывает эта,
на первый взгляд, простая
история?
– Ну, это кино по сути
проблемное: оно про дурь
наших начальников, которых
иногда заклинивает. А от-
дуваются за эту дурь простые
ребята, которые держатся
за свое место в жизни. Герои
фильма Юра и Петрович с
Украины. Эти два безумца
на себе все тащат, а третий
«туризм» организовывает,
когда в гостинице восемь
градусов тепла. Туристы там
из небольшого норвежского
городка Лонгиера. Наши ре-
шили: «Елки-палки, что там
этот Лонгиер, вот Пирамида,
вот гостиница пятиэтажная, с
лифтом!»
– Расскажите немно-
го о музыкальном сопро-
вождении.
– Здесь другая история,
композитор Шандор Кал-
лош: первый человек в
Советском Союзе, который
освоил электронную музыку.
Изначально это была музыка из
моего игрового фильма, которая
никуда не пошла. Мне просто
жалко было ее терять. Теперь
она замечательно подошла к
«Пирамиде». Гениальный ком-
позитор всегда универсален.
– И все же Пирамида – это
тоже остров коммунизма?
– Конечно, ты ходишь там
и понимаешь, что это был
кусок именно коммунизма.
Мы в советской стране такого
не видели, а где-то там, на
далеком Шпицбергене: бассейн,
спортзалы, хранилище на 5000
пленочных фильмов, вот он
коммунизм. И да, конечно,
если туда вложить денег,
продумать рекламу и трансфер,
то там действительно можно
сделать хороший бизнес. Но
наши начальники воруют, а
отдуваются Юра, Петрович и
гид Володя с ружьем. И все
оно держится на энтузиазме
этих людей, на таких честных,
простых атлантах.
Беседовал Максим Занко

ИНТЕРВЬЮ

ЮЛИЯ БОБКОВА: «ОН ИГРАЛ

В НАВОЛОЧКЕ НА ГОЛОВЕ,

ИМЕННО ПОЭТОМУ Я ХОТЕЛА

УВИДЕТЬ ЕГО ЛИЦО»

 

Фильм Юлии Бобковой
«Последний вальс»
растрогал зрителей, после него
многие выходили со слезами
на глазах. Что вызвало такую
реакцию у людей, и как этого
добилась Юлия, мы узнали у
нее после показа.
– Как появилась идея
создания фильма «Последний
вальс»?
– Во ВГИКе я увидела лента
Киры Муратовой «Короткие
встречи», который нам по-
казывали на кинопленке, и тогда
я не очень обратила внимание
на музыку в фильме. Но потом
кто-то из наших преподавателей
поделился с нами впечатлениями
от просмотра одного видео в
интернете. Так у нас бывает
довольно часто. Я увидела
композитора Олега Каравайчука,
его интересную технику игры на
фортепьяно, обратила внимание
на его руки и подумала, что хочу
увидеть лицо этого человека.
– Перед фильмом Вы упо-
мянули, что он очень сильно
повлиял на Вас, каким образом?
– Кино делалось два года,
это был очень длинный путь.
Каравайчук повлиял на меня
своей философией. Сейчас можно
встретить массу творческих
людей, массу художников,
но таких сильных личностей,
которых запоминаешь на всю
жизнь, почти нет. Надо ценить
таких людей. Это главная мысль,
которую он мне передал.
– Были ли сложности в
работе с Олегом Николаевичем
и если были, то какие?
– Он абсолютно не-
общительный человек, как это
можно понять. Так что сложности
были, но нас свело то, что он очень
хотел рассказать историю посел-
ка Комарово под Ленинградом.
О Каравайчуке создано много
профессиональных фильмов, но
он хотел передать свое виденье
этого места. Олег Николаевич
сказал мне, что не хочет фильм
про себя, но вот про Комарово
он бы согласился. На что
согласилась и я.
– Каково было войти в мир
композитора?
– Мне кажется, что в этом мне
помогла моя первая учебная
работа во ВГИКе. Она была про
отшельника, с которым мы очень
долго общались. Это мне помогло,
как и простота и человечность
Олега Каравайчука, благодаря
которым мне удалось установить
с ним контакт.
– Как Вы перенесли смерть
композитора?
– Я много плакала первые дни.
Выручили ребята, которые учатся
со мной в мастерской. Ко мне
подошел одногруппник и сказал,
что ребята сядут на поезд и
поедут снимать похороны. Когда
герой умирает посреди съемок
фильма, это очень тяжело
вынести. До сих пор мне сложно
смотреть фильм, я все время
переживаю.
Беседовал
Александр Варакин

ИНТЕРВЬЮ

«КТО КУЛЬТУРУ БУДЕТ ПОДНИМАТЬ?»

 

 

Просмотр кино в наши
дни – пару кликов на
компьютере и сиди, два
часа уставившись в экран.
Пленочные фильмы медленно,
но верно уходят в прошлое.
Однако житель села Нижние
Куряты Тимур убежден:
пленочное кино – самое
настоящее и живое. Через
старенький кинопроектор он
выводит на не менее ветхий
экран советские ленты. Тимур
– сельский киномеханик,
о котором в своей карти-
не рассказал красноярский
режиссер Александр Ка-
лашников.
– Как возникла идея
фильма?
– Я люблю пленочное кино.
Мне стало интересно, существует
ли пленочная установка где-
нибудь в Красноярском крае,
да и вообще, показывают ли
с нее фильмы или нет. Начал
искать, познакомился с Тимуром-
киномехаником, и захотелось о
нем рассказать зрителям.
–
Главный герой Вашего
фильма – житель таежной
сибирской глуши, где лю-
ди занимаются хозяйством,
разводят скот, постоянно
в делах. Так зачем им, по
вашему мнению, нужно кино?
– Обязательно нужно.
Просмотр фильма в клубе или
кинотеатре всегда объединяет
жителей: все собираются, об-
суждают, общаются. Люди ста-
новятся ближе друг к другу. А
в деревне вообще раньше было
потрясающе: все бросали коров
доить, дела всяческие и бежали
индийские фильмы смотреть –
ни одного свободного места.
Сейчас в деревне в каждом доме
интернет, друг друга многие
практически не знают, что очень
печально.
– В фильме Тимур рассказал,
как пару десятков лет назад
все 400 мест в зале были
заняты. А сегодня на сеансы
приходят либо единицы, либо
никто. Буквально. Почему
так?
– Жителям это неинтересно.
Нет объединяющего фактора.
Все сидят в своих домах – легче
на компьютере включить. Но это
совсем не те ощущения, я считаю.
– А в чем Вы видите
преимущества пленочного
кино перед цифровым?
– Самое главное – вы сидите
в темном кинозале, где вас
ничего не отвлекает, где вы
полностью погружены в картину.
Вы ста-новитесь соучастником
того, что происходит на экране.
Пленка живет, она по-другому
смотрится. Это не плоское
изображение. Это особенные
впечатления, поэтому никакой
гаджет не заменит показ
настоящего фильма.
– Пленка – это все же
советское кино. Чему оно может
научить новое поколение?
– Подлинному патриотизму.
Сейчас этого стало как-то не
хватать. Все оглядываются, ищут
аналогии. А если кино будет
прививать любовь к родине,
как это было в советские годы,
то будет совершенно другая
ситуация.
– Почему тогда молодежь
практически не смотрит
фильмы. созданные в СССР?
– Поколение нулевых вы-
росло на пустоте, когда пошла
перестройка, кризисы. Вы как
будто начинаете жить заново,
открывать все по новой, без
оглядки на историю. Это,
конечно, неправильно – новое
поколение должно перенимать
что-то от старого. Но этого не
произошло из-за исторических
событий, к сожалению. А я в
детстве ходил в кино по утрам
за 10 копеек, с уроков сбегали
– фильмы смотрели. «В бой
идут одни старики» смотрел,
наверное, раз 5, в «Анжелику»
был просто влюблен.
– Как Вы думаете, сельское
кино все же умрет?
– Не буду провидцем. В
Нижних Курятах хотят построить
кинотеатр, но нельзя решить
проблему «сверху». В деревне
ходить в кинозал просто некому.
Бабушкам ходить? Они уже
старенькие. А молодежь оттуда
убегает. Сейчас идет смена
поколений. Пленочное кино
действительно уходит в Лету.
– Какой посыл несет Ваш
фильм?
– Ходите в кино. Это особая
атмосфера и заряд энергии,
которые сближают людей, де-
лают нас добрее друг к другу.
Беседовала Евгения Якушева

ИНТЕРВЬЮ

АНДРЕЙ ШЕМЯКИН: ОБ ОТБОРЕ

ФИЛЬМОВ, УРАЛЬСКОМ ЗРИТЕЛЕ И

ПОКОЛЕНИЯХ РЕЖИССЕРОВ

В отборе на 28 фестиваль
«Россия» участвовало
более 280 фильмов, а при-
нимает участие тридцать
один. Мы поговорили с
председателем отборочной
комиссии, киноведом и
кинокритиком автором и
ведущим телепрограммы
«Документальная камера»
на канале «Культура»,
специалистом по истории
российского кино 50-90-х
годов и по современному
отечественному докумен-
тальному кино Андреем
Шемякиным.
– Андрей Михайлович, как
проходил отбор фильмов для
фестиваля?
– В последние годы мы
действовали по принципиально
другой схеме, не так как раньше,
когда мы все собирались в
Москве, 11 дней не выходили
из Дома кино и смотрели
все вживую. Коллеги делали
выборку из представленных
фильмов, а затем мы
формировали программы для
фестиваля.
Теперь выбор лент осу-
ществляется простым голосо-
ванием, по баллам, это очень
демократичный способ, в неко-
тором смысле он убедителен
как любая репрезентативная
выборка. Мои коллеги – высо-
чайшие профессионалы, но,
скажем так, концептуальная
целостность при этом подходе
немножко уходит.
– По каким критериям
проходил отбор? Какие
существуют общие правила,
например: идея, качество
монтажа, звука?
– Срез документального
кино уже не обязательно
представлять. На первый план
выходит качество. Я признаю
свое право выбирать, но все
равно считаю, что в этом есть
другая опасность – стать неким
ОТК (отделом технического
контроля). В частности, важ-
нейшая проблема, на которую
мы обращаем внимание при
отборе – соотношение темы и
материала, когда человек снял
материал, но не очень знает,
какое кино ему выстраивать.
Обычно говорят, что это
кризис драматургии, это так,
но иногда это еще и нечеткость
самого замысла. Когда вы сни-
маете документальное кино,
вы никогда не знаете, что
подвигло вас на то, чтобы об
этом рассказать. То есть вы
не знаете, на сколько минут
будет ваша тема, как она будет
держать зрителя и так далее.
В совокупности все эти черты
тоже обсуждаются, они видны в
готовой картине.
Мы не можем показать фильм,
где человек феноменально
почувствовал героя и матери-
ал, но драматургия при этом
– ощупью, «косолапая». Это
считается не совсем про-
фессиональным, и такой фильм
не возьмут. А мне это пред-
ставляется важным, потому что
недоделанное – не всегда значит
плохое. Но тут уже вступают в
силу другие причины, связанные
с уровнем фестиваля, качеством
фестивальной программы.
– Несколько раз на
открытии фестиваля обра-
щали внимание на особенный
зрительный зал: говорилось
о том, что Екатеринбург во
многом – пример другим
фестивалям России по по-
сещаемости. Зал в тот вечер
был переполнен, люди не
успевшие занять места, даже
стояли в проходах. А что
Вы думаете об уральском
зрителе?
– Зритель здесь, в Ека-
теринбурге, прекрасный, иде-
альный, многолетний, уди-
вительные люди, многих я знаю
лично. Иногда мы с коллегами
между собой думаем: «Ну,
это точно не будут смотреть»,
а получается все наоборот.
Реакцию зрительного зала
можно слушать, как музыку.
Иногда бывает, что зал вообще
никак не реагирует, тишина, а
на самом деле замерли сердца.
– Какие из представленных
картин зацепили лично Вас?
– Что касается конкретных
картин, меня зацепили те, в
которых есть очень четкое
авторское высказывание, и я как
зритель с ним могу соотноситься.
Вот фильм Андрея Осипова
«Другая война». Андрей
отказался от авторского текста
и смоделировал взгляд врага
– немецкую хронику, снятую о
Великой Отечественной Войне.
Потрясающая карти-на. Но в
Военно-историческом обществе
подумали, что люди этого не
поймут и потребовали вставить
дикторский оценочный
текст, что превратило фильм
из концептуального, авторского
высказывания в банальную
контрпропаганду.
Действительно трагический
случай, ведь это вмешательство
в саму идею.
Фильм Александра Ка-
лашникова «Сельский кино-
механик» мне нравится чисто
по-человечески. Там фан-
тастический финал, который
поворачивает всю историю.
Мастерски сделанная работа.
Как будто бы просто портретное
наблюдение, тем не менее,
совершенно блистательное.
Картина Сергея Русакова
«Владислав Ардзинба. Дра-
ма победителя» сделана
не до конца, с кое-какими
шероховатостями. Сергей
первым сделал картину
об этом человеке. И четко
обозначил, что интеллектуалы
точно так же участвуют в
гражданской войне, как и все
остальные, когда война есть.
Он как бы лишает презумпции
невиновности тех, кто сегодня
очень активно пытается дейст-
вовать на политическом поле.
Документальное кино снова
вовлекается в политические
игры, и этот фильм – пре-
дупреждение. Это то, что
зацепило меня эмоционально и
интеллектуально. А вообще я в
принципе очень тепло отношусь
ко всем картинам, которые есть
на фестивале.
– Много ли молодых ре-
жиссеров приняло участие в
фестивале?
– Вообще в программе
представлены работы трех
поколений режиссеров.
Первое: кому сегодня за
60 и под 70 представлены
на фестивале скупо но есть,
это Борис Караджев, Сергей
Головецкий, Иван Твер-
довский, Андрей Осипов. Это
те, кого уже смело называют
классиками. Второе поколение:
Женя Григорьев, Тая
Решетникова, как раз те самые
индивидуалисты, которые были
больше индивидуалистами,
чем лидерами. Они начинали
в начале нулевых, и сейчас
они уже, можно сказать,
мэтры, хотя это не очень
признается коллегами. Здесь
для меня их фильмов мало.
Третье поколение: дебютанты
последних 3-4 лет, их больше
всего, они претендуют на то,
чтобы очень скоро заявить
о себе. Их совершенно не
интересует тема преодоления
морального барьера, как
Твердовского-младшего, Ре-
шетникову,
Марию Кравченко,
но, с другой стороны, у них
есть мощная тенденция работы
с реальностью как таковой.
Когда она – реальность – им
мешает, они ее игнорируют и
снимают практически игровое
кино
.
Александра Кладухина,
Надежда Букрина,
студентки
Екатеринбургской академии
современного искусства
Над пресс-релизом работали:
Ю. Медведева, А.Трухина, О. Дубровина, М.Грачева, М. Занков,
и другие студенты Департамента «Факультет журналистики» УрФУ
Под руководством М.А.Мясниковой