Иван Головнев: «Режиссер – это исследователь»

Ассоциация документального кино СК РФ в газете «СК-НОВОСТИ» №5 (391) 18 мая 2020

Сегодня немногие кинематографисты снимают научные и историко-этнографические фильмы. Одним из представителей этого направления является молодой режиссер из Екатеринбурга Иван Головнев.

– Иван, расскажите, как начали свой путь в кинематографе, как вы-брали собственное направление в кино.

– По образованию я историк и кино-режиссер. Сначала окончил исторический факультет Омского университета (специализация по кафедре этнографии), затем – школу-студию Свердловской киностудии (мастерская Ярополка Лапшина) и Высшие курсы сценаристов и режиссеров (мастерская Петра Тодоровского и Натальи Рязанцевой). А в 2016 году защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук в Институте этнологии и антропологии РАН по теме «Становление советского этнографического кино в конце 1920-х – начале 1930-х годов». И постепенно эти два направления, историческое и кинематографическое, переплелись.

– Получив такое образование, вы могли бы снимать игровое кино. Кто-то из ваших преподавателей повлиял на выбор или хотя бы одобрил его?

– Да, и повлияли, и одобрили. Повлияли – косвенно – воспитанием скрупулезного авторского подхода к кино делу у каждого из слушателей. Поясню метод: не исполнение определенного количества заданных мастером ремесленных заданий, одинаковых для всех, а постепенное «выращивание» своего фильма под наблюдением мастеров – от собственного замысла, через оформление его в сценарий, и до воплощения на экране. А одобрили прямым образом: Петр Ефимович Тодоровский и Наталья Борисовна Рязанцева смотрели мой дебютный этнографический фильм «Маленькая Катерина» и поддержали этот особенный выбор.

– Герои ваших фильмов «Месторождение» и «Оленный всадник» – представители малочисленных народов, у которых нелегкий выбор между агрессивно наступающей современной жизнью и возможностью сохранения самобытности и своих территорий. Как вы их находите?

– Каждый раз по-разному. К примеру, «Месторождение» – это заключительный фильм трилогии о хантах, коренных жителях таежных территорий северной Сибири, работа над которой длилась в общей сложности десять лет. За возрастом героев всех картин стоит особый событийный фон. Главной героиней первого фильма «Маленькая Катерина» (2004) была маленькая девочка. Во втором фильме – «Старик Петр» (2008) – 90-летний шаманствующий старожил тайги. А в «Месторождении» (2012) – семья оленеводов среднего возраста. После создания первых двух фильмов мне показалось важным продолжить рассказ о специфических северных реалиях, развернуть сюжеты, лишь вскользь заявленные в предыдущих картинах – в частности, это касалось специфики взаимоотношений коренного населения и пришлых нефтяников. Так, имея добрые знакомства среди хантов, за-веденные в многочисленных экспедициях, я прицельно искал героев, которые помог-ли бы эту тему раскрыть. И вот однажды пришло телефонное видео: на поляне сидит оленевод средних лет, читает свои стихи об оленях и нефтяниках, а позади него работает нефтедобывающая вышка. Так мы познакомились с Василием Пяком, героем фильма «Месторождение». А «Оленный всадник» – это мой первый фильм, снятый на Камчатке – он начинался с дневника эвенаоленевода советского времени, который я нашел в этнографическом музее в небольшом поселке Эссо, расположенном, как говорят, в кратере древнего разорвавшегося вулкана. Впечатляющий экспонат! Внешне – обычный блокнот с ежедневными записями и рисунками. Но внутри – кладезь натуральной драматургии: больше года оленеводческая бригада из четырех человек го-нит полуторатысячное поголовье оленей через весь Камчатский полуостров, преодолевает будничные трудности, справляет традиционные и советские праздники, принимает роды у оленей и так далее. И ведет это стадо, как оказывается в финале, на забой – по неожиданному для пастухов распоряжению руководства колхоза. Известно, что эвеныоленеводы со времен прибытия, вернее, приезда верхом на оленях (за что они и получили свое прозвище) на Камчатку веками кочуют со своими стадами по одному и тому же маршруту – треку, внешне напоминающему контур человеческого тела. Совпадает практически все – тропы, места остановок. Так и появилась мысль подключить современность для создания фильма – сделать видео дневник современного оленевода и соединить в монтаже историю и наши дни. И один молодой эвен, звеньевой современного оленеводческого хозяйства, вызвался поучаствовать в этом эксперименте; так мы познакомились с Дмитрием Адукановым, героем фильма «Оленный всадник».

– Мне очень по душе фильм «Дальневосточная одиссея Владимира Арсеньева», где вы показали своего героя человеком высокой духовной культуры и нравственности. Как ре-шились сделать такое кино? Ведь об Арсеньеве и Дерсу Узала было сделано немало картин… А здесь – понимание Арсеньевым будущего, рассуждения о бессмертии души и гениальное от Дерсу Узала: «Твой Бог, мой Бог, китайский – один Бог, трех нет».

– Благодарю вас за добрые слова и чуткое отношение к фильму. Несколько лет назад, проводя исследования для диссертации в архиве Общества изучения Амурского края во Владивостоке, я наткнулся на творческий клад – коробки с множеством изображений – стеклянные пластины, негативы и позитивы, снятые Арсеньевым и его спутниками в экспедициях по Уссурийскому краю. Эти ящики не вскрывались со времен ареста арсеньевского архива органами госбезопасности. Между тем, архив перевозили из Владивостока в Санкт-Петербург и обратно, что не могло не сказаться на его состоянии. C одной стороны, в связи с особенностями хранения таких материалов их оцифровка была попросту неотложной необходимостью. А с другой – завораживающие сцены из дальневосточного быта, дикие природные панорамы, характерные вы-разительные лица – эти никем не виданные изображения вековой давности так и просились на экран. Сотни не разобранных фотографий! Притом, что из публикации в публикацию, из фильма в фильм кочуют одни и те же пятнадцать-двадцать снимков. Все творчество Арсеньева так или иначе было связано с изображением, приближалось к кино. Его литературные тексты написаны с визуальным «акцентом». В каждую свою экспедицию, педантично рассчитывая каждый грамм снаряжения, он, тем не менее, всегда брал фотоаппарат и запас пластин. И предпочитал иллюстрировать свои тексты собственными фотографиями. Неоднократно сотрудничал с киногруппами; кинематограф увлекал его – еще бы немного, и он бы сам взял в руки кинокамеру… Так вот, наш фильм – как соединение малоизвестных дневниковых высказываний Арсеньева и его же архивных изображений – это, скорее, фильм не о нем, а попытка приблизиться к созданию его «прямой кино речи». С той же задачей, для соединения документального и художественного образов Арсеньева, было связано и приглашение Юрия Мефодьевича Соломина для закадрового чтения арсеньевских дневников. Ведь у многих Владимир Арсеньев ассоциируется именно с Юрием Соломиным, воплотившим экранный образ Капитана в классическом фильме «Дерсу Узала» Акиры Куросавы. Соглашусь с вашим замечанием относительно арсеньевских высказываний: действительно, его дневники полны метких наблюдений на вполне актуальные темы – о культуре и цивилизации, человеке и природе, революции и войне… К слову, это повод сегодня и книги Арсеньева перечесть, и наш фильм посмотреть – он теперь есть в открытом доступе.

– Вам внутренне пришлось выбирать между наукой и кино?

– На мой взгляд, тут нет оппозиции; и то, и другое – творчество. Выбор только в регистрах: либо ты рассказываешь ту или иную историю в киноформате, либо научным языком. Каждый исследователь – отчасти режиссер, сочиняющий сценарий своей работы на образном уровне и воплощающий его в процессе научной работы. Каждый режиссер – по-своему исследователь, изучающий реальные факты и информационные материалы для перевода их в визуальные образы. Конечно, особо значимую роль это «двуязычие» имеет для деятельности в междисциплинарной сфере этнографического кино. Иногда переключение с одного на другое позволяет, условно говоря, сменить деятельность; в другом случае они друг друга дополняют, усиливая результат.

– Вообще, в научно-популярное кино часто приходили люди из профессий, связанных с наукой, особенно на заре этого направления в кинематографе. Ной Галкин был врачом и снимал фильмы о медицине, Леонид Капица – этнографом. Его творчество вас особо интересует; может быть, даже вы продолжатель его творчества. Расскажите о своем интересе к его кино и судьбе.

– Действительно, о Капице следует рассказать особо. Леонид Леонидович родился в Санкт-Петербурге. После окончания гимназии поступил в Императорский университет, учился антропологии и этнографии на курсе известного ученого Волкова. Исследовательским дебютом Капицы стала экспедиция по изучению поморов и лопарей Архангельской губернии, в которой вместе с Леонидом участвовал его младший брат Петр, избравший впоследствии профессию физика. Экспедиции Капицы на русский Север с перерывами, от-части связанными с Первой мировой вой-ной, продолжились и в середине десятых годов. Новую страницу в биографии от-крыла работа Капицы в этнографическом отделе Русского музея, куда он поступил на должность регистратора в 1916 году.Из практиканта-этнографа Леонид Леонидович вырос в самостоятельного исследователя и собирателя этнографических коллекций для музея. В этой связи перед Капицей вставали и новые задачи – культуры этнических сообществ, которые он открывал для себя в экспедициях, не-возможно было перевезти в музей в виде коллекций, но можно было собрать их образы – так Капица-этнограф стал этнофотографом. Из каждой последующей поездки он привозил растущие количественно и качественно коллекции этнографических фотоснимков. Визуальное запечатление культур все более увлекало Капицу, и он начал интересоваться новой техникой работы в этом направлении – кино. В начале 20-х годов он совмещал работу в Русском музее и в научном отделе студии «Севзапкино». Научные и кинематографические линии в его работе пересекались: в 1926 году в экспедиции по области Коми он с музейным оператором Воротчиловым снимал краткие этнографические кинозарисовки для Русского музея, а в 1927 году в Карелии совместно с известным советским кинооператором Александром Рылло работал над полнометражным документальным фильмом «На родине Калевалы» (возможно, фильм фигурировал под названием «Карелия»), ставшим режиссерским дебютом Капицы-кинематографиста. Все последующее кинотворчество Леонида Леонидовича, связанное с экспедициями, – пример своеобразной квинтэссенции этнографии и кинематографии. Исследователь и кинорежиссер в одном лице – этим его метод мне особенно и интересен.

– Может быть, кто-то из прочитавших интервью с вами знает что-то о Леониде Капице, где найти его фильмы, и напишет нам.

– К сожалению, вследствие тяжело-го заболевания Леонид Капица ушел из жизни рано, в 1938 году, не сумев сполна реализовать свой потенциал и замыслы, но его кинематографические и фотографические работы, безусловно, являются значительным вкладом в научное кино. Поскольку он работал в научном отделе «Севзапкино» (будущего «Ленфильма»), даже возглавлял этот отдел, быть может, остались какие-то сценарии, планы и другие документы этого периода. Материалы, проливающие свет на кинематографическую линию его деятельности, мне пока удалось разыскать только в архиве кинофотодокументов в Красногорске – это считавшийся утерянным его фильм «По островам и берегам Баренцева моря» 1929 года – и в материалах переписки Леонида с младшим братом Петром (будущим нобелевским лауреатом) в Музее-кабинете П. Л. Капицы РАН в Москве (письма из северных киноэкспедиций). Пользуясь случаем, я действительно выражаю надежду на возможное содействие в продолжении этих поисков со стороны профессиональной аудитории газеты «СК-Новости» и был бы крайне благодарен за любые сведения, связанные с кинематографической деятельностью Леонида Капицы (мой контактный адрес – golovnev.ivan@gmail.com).

Беседу вела Наталья Уложенко

Екатеринбург – Санкт-Петербург

Фото предоставлено автором