Звёздный гость

Галина Леонтьева: Фильм раскрывается, как хорошие духи

Досье. Режиссёр, сценарист, президент Ассоциации документального кино СК России, член правления Союза кинематографистов России Галина Леонтьева родилась в Ханты-Мансийске Тюменской области. С отличием окончила режиссерский факультет Всероссийского государственного института кинематографии им. С. А. Герасимова. Все её картины отмечены призами и дипломами на престижных отечественных и международных кинофестивалях. Награждена Почётной грамотой Министерства культуры РФ «За большой вклад в развитие отечественной кинематографии, многолетнюю плодотворную работу».

В творчестве известного российского кинодокументалиста есть и крымская страница. На кинофестивале «Человек, познающий мир», который шесть лет назад прописался в Крыму, картина Галины Леонтьевой «Маринин хоровод» получила приз за лучший документальный фильм. Её полнометражный документальный фильм «Искусственное дыхание» отмечен первой премией на IV Севастопольском международном кинофестивале «Святой Владимир» и дипломом жюри проходившего в Севастополе XXVII международного кинофестиваля «Золотой Витязь «За высокие художественные достоинства авторских приёмов в документальном кино». В прошлом году она возглавляла жюри I Крымского кинофестиваля «КрымДок».

— Галина, как вы думаете, чем обусловлен успех картины «Искусственное дыхание», в которой вы рассказываете не о какой-то знаменитости, а о рядовом враче из глубинки?

— Думаю – правильно выбранным героем. По-моему, тема, как вы сказали, «рядового» человека, не раскрыта в документальном кино. А интерес к тем, кто честно и самоотверженно выполняет своё дело там, куда забросила его судьба, есть. Это тема нашего современника, настоящего человека, если хотите. Как бы пафосно это ни звучало. Задумка снять фильм про врача была давно. Но не «известного», сделавшего какое-то важное открытие в медицине или прославившегося уникальной операцией. Надо было найти такого человека, о котором нельзя сказать «обычный», который на первый взгляд – как «все», но это неординарно мыслящий, творческий человек. Я всегда ищу людей неравнодушных к жизни, к делу. Нашла такого в Вологде. Врача-реаниматолога вологодской санитарной авиации Сергея Дьякова.

— Разве Вы никогда не снимали о знаменитостях?

— Снимала. И поняла, что «выезжать» на имени героя,- не очень интересно для режиссера, — в этом случае зачастую «фамилия героя» выходит на первый план, а художественному образу уже не остается места. Знаменитостям трудно выкроить время для долгого процесса съёмки, а чтобы погрузиться во внутренний мир героя надо с ним рядом прожить какое-то

время. Тогда только возникает взаимное доверие. Нельзя общаться в строго отведённое тебе время. Героя надо «наполнить» людьми, которые вокруг него. Короля делает свита. Только тогда сможешь о нём рассказать своим собственным киноязыком. Без киноязыка картины быть не может.

— Не было такого: выбрали героя, а потом нашли другого на его место?

Ассоциация документального кино СК РФ в газете «СК-НОВОСТИ» №9 (383) 16 сентября 2019

— Было и такое. В картине «Закон Бернулли» собиралась снимать лётчика-испытателя, директора Сибирского научно-исследовательского института авиации Владимира Барсука. А он вдруг предложил вместо себя главного конструктора Григория Анохина. И я увидела героя, о котором только мечтать можно. Мы нашли общий язык, он прекрасно понимал, что такое кино, что от него требуется. Талантливый человек талантлив во всём. С ним было интересно работать. В СибНИИА картину восприняли как художественную.

— А в чём заслуги Григория Анохина и его коллег?

— Под его руководством молодые сибирские учёные организовали конструкторское бюро для возрождения отечественного малого самолётостроения. На собственных разработках, не имеющих аналогов в мире, они модернизировали и испытали принципиально новую модель самолетов АН-2.

— Почему вы выбрали документальное, а не более популярное художественное кино?

— Грань между одним и другим – условная. Сейчас принято делить на документальное и игровое кино. Есть документальные фильмы, которые наполнены художественностью, в них есть смысл и подтекст помимо того, который лежит на поверхности и легко считывается. И, конечно, есть киноязык. В кинопроизведении должно быть несколько слоёв. Как в хороших духах. Фильм, как духи, раскрывается постепенно. Кинодокументалисты, кстати, легко переходят на игровое кино. Мои картины последних лет – на стыке игрового и документального кино. Люди в них не рассказывают – они проживают часть своей жизни. И зрители проживают эти минуты вместе с героями. Сопереживают, видят мир их глазами.

— Какие-то фильмы выделяете среди уже довольно большого количество снятых?

— Это трудно сделать: они все разные. Мне нравятся мои картины, снятые в последние несколько лет, в которых начала экспериментировать. Они отличаются от первых.

-Почувствовала право экспериментировать?

— Не то чтобы право… Поиски своего киноязыка идут постоянно. У меня и в дипломной работе, снятой ещё на плёнку, «Уроки», которая получила призы во Франции и в Швеции, он уже есть. Она проще, конечно, сделана в силу того, что это пленка, и опыта меньше. Но основополагающее — чувственные, эмоциональные моменты в картине присутствуют. Они должны быть в каждом фильме. Если нет эмоции, сочувствия, сопереживания с героем,

никакими животрепещущими темами на злобу дня и экзотикой не выехать. Это будет тележурналистика, а не кино.

— Но ведь главное в неигровом кино – документ?

— Безусловно! Это документы времени, эпохи. Хочу, чтобы по ним последующие поколения судили о нас. А не по тому, что говорят о нас сейчас на Западе, где создаётся нелицеприятный, необъективный образ современной России. Самое нелицеприятное, что некоторые наши режиссеры делают то же самое, и советуют молодежи снимать фильмы о негативных сторонах жизни, которые, кстати, есть не только в нашей стране. Молодым говорят: «Снимайте это — и будете там востребованы. А говорить надо о гражданской ответственности, о собственной позиции, об отставании её. Ты попробуй сделать об обычном человеке такую картину, которая будет востребована, интересна и у нас и на Западе. Вот это сложно, потому что надо погружаться в жизнь, в психологию героя.

— Какие задачи конкретные стоят сейчас перед Ассоциацией документального кино Союза кинематографистов России, которую вы возглавляете?

— Отстаивать интересы кинодокументалистики. Одна из главных проблем – «нет контроля на выходе» картин, которые снимаются на бюджетные деньги. Главная задача Минкульта, как «продюсера документального кино от государства» – чтобы все фильмы, которые финансируются государством, были показаны по телевидению, наладить систему проката документального кино. Не надо нам рассказывать, что канал не хочет показывать документальное кино. Есть каналы, получающие госдотации: РТР, НТВ, «Культура», «Звезда». Этого вполне достаточно, чтобы удовлетворять зрительский интерес к документальному кино, который с каждым годом растёт. И показывать картины надо не за полночь, как это зачастую делается. Нам твердят: нет в стране героя, нет нравственного ориентира для молодёжи. А откуда ему взяться? Из американских блокбастеров, которые заполонили кино- и телеэкраны? Покажите подросткам фильм «Закон Бернулли», в котором самый что ни на есть герой нашего времени, — реальный пример для восхищения и подражания. На Челябинском кинофестивале «Человек труда» картина получила Гран-при и приз за лучшую режиссерскую работу. А выбирало лучшую картину из документальных и игровых картин жюри, состоявшее из режиссёров игровых картин. Говорю об этом не для того, чтобы похвалиться. А чтобы ещё раз подчеркнуть, насколько важно Минкульту отслеживать рейтинг документальных фильмов и включать их в телевизионную программу. Без всяких оговорок: формат, не формат. Формат — если это профессиональная работа, трогающая душу. Микульт обязан добиться выделения ниши для документального кино. А вместо этого от создателей фильмов требуют отчет: «где вы показали фильм, на каких каналах»? А как это могут сделать маленькие студии, какими силами? Большие же документальные студии,

созданные во времена Советского Союза, все уничтожены. Как тут не сделать вывод: Минкульту вероятно невыгодно, чтобы на экране были люди-творцы, созидатели, герои.

— Что делает в этом направлении Союз кинематографистов?

— Еще в 2017 году принято постановление Пленума СК РФ, в котором нам было поручено создать Регламент работы экспертной комиссии по отбору неигровых фильмов, созданных на государственные субсидии. В эту комиссию должны входить люди разных взглядов, разного творческого направления, но все – профессионалы, с большим опытом работы в документалистике. У экспертов должно быть право решающего голоса, а не совещательного, как сейчас. В первых строках Регламента мы прописали, что госфинансирование должны получать только имеющие профильное образование режиссёры. Сейчас же у нас может получить деньги на картину человек, окончивший, к примеру, рыбный техникум. Что из этого получается, мы знаем. Никто не исключает появление самородка. Чувствуешь в себе дар – снимай, экспериментируй за свои деньги. А когда докажешь своими победами на кинофестивалях свою состоятельность, когда профессиональное сообщество тебя признает, получишь право на деньги налогоплательщиков. Талант должен быть подкреплён знаниями, навыками, умением. Сейчас мы выпускников ВГИКА не можем на дебюты запустить. И при этом ловкие и оборотистые люди получают госфинансирование. Парадокс нашего времени. Но, все же, документальное кино нужно зрителям, оно востребовано, и наша первая задача – донести лучшую российскую документалистику на экраны.

Людмила ОБУХОВСКАЯ

Симферополь